ХОХМОДРОМ- смешные стихи, прикольные поздравления, веселые песни, шуточные сценарии- портал авторского юмора
ХОХМОДРОМ
Смешные истории: самое свежее: стр. 25

Культурный диалог

(Ирина Зуенкова)
38 О деревне 2019-01-19 3 1650

- Давно хочу сказать тебе, Матрёна,
Что ты меня собой не обкультуришь,
Я сам себе культурн, определённо,
А ты меня, Матрёна, вечно дуришь.
Как слышишь где культурные словечки,
Летишь в компутер, открываешь гуглу,
А нет бы, вечерком пройтись до речки,
А шось в ответ?    «С какого перепугу?»
На речках, Мотя, душами воркуют,
А не тусят с агентами в контактах.
С утра тебе кукушечка кукует,
До вечера бы слушал, слушал… так-то!

- Я не Матрёна. Марта!
Будь любезен,
Запомнить имя постарайся, милый.
За годы, что просиживал в ликбезе,
Ты так и не освоил ни мобилы,
Ни корни извлекать, ни теоремы,
Ни барышню развлечь, хотя бы стИхом.
Ты до сих пор читаешь мне горЕмы,
Когда здесь - горе мЫ.
Не будь же психом!

- Да нет же! Марта - Зойкина корова!
А ты Матрё-ё-ёна, так тепло, красиво…
Румяна, круглолица, черноброва…

- Ды, тьфу ты, чёрт!
Своё заладил снова!
Вот как я буду жить в Москве Матрёной?
Когда там сплошь Снежаны, Анжелики.
Моей душе желаешь ты урону,
Я чувствую предтраурные блики.

- А ты не ездий! Чо тебе, в Москве-то?
Послушать: Понае-е-ехали здесь, чо ли?
У нас, Матрён, в деревне скоро лето!
А чо у них увидишь, кроме моли?

- Какой ты, Петька, тёмный!
Чо ли - чо ли…
Сто раз тебя учила, остолопа,
Что это в сериале мама Чоли,
И ты мне тут ресницами не хлопай!
Сидишь в своей деревне, как в подполье…

- В подполье, Мотя, лучче, чем в Москве-то!
Сытнее…вон, картошечка под боком,
Бутыль вишнёвки…настоялся с лета…
Ты…
Марта…
потеряешь в жизни стока…



Я тоже буду ей не лыком шитый.

Уж не бренчат гитарные аккорды,
Матрёна всё ж уехала в Москву.
А я сижу и тычу пальцем ворды,
Другой рукою пользуя халву…

Сказала мне:
- Учи компутер, Петя!
Без интернетов нынче никуда.
Не отпустил бы ни за что на свете…
Да что теперь? Нагрянула беда.

Чего ей в той Москве, скажите, люди!?
У нас, поди-ка, не хужее их.
Нашила платьев - выпадают груди.
Ответственный за моду, верно, псих…

Освою я компутерное дело.
Уже узнал, что есть у Клавы мать!
И дисковод от дискотеки смело
Могу без напряженьев отличать.

Я буду тоже ей не лыком шитый!
Отвечу по хранцусски – миль пардон.
Хожу теперича с утра умытый,
Прям хоть сейчас за грёбаный кардон.

Но я к деревне прикипел душою,
Ромашки, василёчки, тополя…
Скажу:
- Матрёна, стань моей женою!
Не век же красоваться в бобылях.

R.S
Стих относится к разряду анаколуфных,
Поэтому не стоит советовать автору не
коверкать язык. Тогда и стиха бы не было. ИМХО

В карьеру надо верить…

(Соломон Ягодкин)
8 Смешные истории 2019-01-18 2 722

Служить, и при этом не выслуживаться, возможно только там, где есть выбор: служить или выслуживаться, причём первое требует хорошо завитые извилины, а второе, - хорошо завитый язык...

Не верить в богатство, это значит не верить и в богатых людей. А за такой атеизм можно погореть ещё круче, чем за любой другой...

В карьеру надо верить, а иначе, это ещё одна прокаканная тобой жизнь. А много ли их у тебя в запасе ещё осталось?..

Работать бесплатно могут только закоренелые патриоты, но за любой патриотизм, как известно, им надо хорошо платить…

Когда люди не умеют работать, работа от них всегда убегает от греха подальше, а потом спокойно делается сама…

Фото Алексея Кузнецова
Я никогда не был за границей. Не довелось. По молодости лет хотелось съездить куда-нибудь, как бы, выглянуть из-за Железного занавеса советской эпохи, и если уж не вкусить там запретных плодов, то хоть посмотреть на них. Но тогда это было практически невозможно.
    Но Время безжалостно, и оно давно уже смело в Лету все Железные занавеси на всей территории Российской федерации, вместе с идеологией, которая их и воздвигла. Не пощадило Время и меня, поменялись интересы и потребности, я стал старше и опытней, и мои желания сгонять за границу затмили желания сгонять на море. Конечно, можно сказать, что и за границей есть море и может быть даже лучше нашего. Может быть. Но на наше море, сел в машину, забросил в неё шмотки, пристегнув детей ремнями безопасности, и поехал. Даже кошку с собакой можно взять с собой. А ехать на их море – не так просто. Хотя, конечно, ездят граждане России, но у меня вот не случилось.
      История, о которой я хочу рассказать, началась с того, что однажды мой дружище, как говорят в Одессе: «Под большой стакан», - в момент, когда уже часть выставленного на стол спиртного расслабило наше сознании, спросил меня:
- Ты знаешь какая у меня беда?
- Нет, - ответил я.
- Не знаешь…
- Откуда. Ну, расскажи.
- Наливай, - он махнул рукой над столом, я подчинился.
Мы подняли рюмки, и на какое-то мгновение замерли. Я смотрел на него, а он смотрел куда-то в сторону, потом вздохнул, щёлкнул языком, перевёл взгляд на меня и, вместо тоста, произнёс:
- А я, между прочим, квартиру купил, - и он опрокинул рюмку в рот.
- Хо, - вырвалась у меня, - Это не беда, - сказал я после небольшой паузы, и сделал то же самое со своей рюмкой.
Какое-то время мы молча работали челюстями над своими тарелками. Разговор продолжил я:
- Если бы ты не сказал, что это беда, я бы тебя даже поздравил.
- Лучше бы посочувствовал, - ответил он.
- Хорошо, давай посочувствую, - мне хотелось перевезти разговор в шутливый тон, - Как ты хочешь, чтобы я тебе посочувствовал, материально?
- Нет. Ты спроси, а где я купил квартиру?
- Ну и где ты купил квартиру, - у меня получился не вопрос, а повествование.
- А квартиру я купил, - дружище оторвался от тарелки, сделал паузу, видимо, чтобы придать значимость своим словам, и глядя мне прямо в глаза, как приговор, произнёс, - в Германии.
Я ответил не сразу, скорчив на лице гримасу мыслителя, я пытался понять, шутит он или нет. И если он хочет меня разыграть, то я сам кого хочешь разыграю. А вслух произнёс:
- Подожди, ты говоришь, что ты купил квартиру в Германии?
- Да, - ответил он.
- То есть Германия, это там, где жил Гитлер?
Дружище набрал в грудь воздуха и с выдохом, каким-то усталым голосом, произнёс:
- Да, это там, где жил Гитлер.
- То есть ты купил квартиру, где жил Гитлер? – не унимался я.
- Да, только он там больше не живёт.
- Конечно не живёт, ты же его выгнал и правильно сделал, я бы тоже так поступил. Жить с Гитлером не очень хорошая перспектива, тем более, что квартира эта уже твоя.
И тут я увидел, что моему дружище, по жизни весёлому словоохотливому парню, не смешно. С серьёзным видом он взял бутылку и наполнил наши рюмки:
- Ну, давай, за всё хорошее.
- Давай, - сказал я как-то чуть подрастерявшись.
Мы опять опрокинули рюмки в рты, и заработали челюстями.
- Подожди,- начал я, - Давай сначала, то есть, ты купил квартиру в Германии, так?
- Да.
- Что в самом Берлине что ли?
- Ну да.
- Ни хрена себе ты даёшь, - тут я понял, что это правда и у меня непроизвольно сделались круглые глаза.
- Даю, только не берёт никто.
С упадническим настроением на лице он поглядел на меня. А из меня вдруг вырвалась волна радости:
- Вот это да! – почти крикнул я, - дык за это надо… - я схватил бутылку, - А ты почему молчал-то?
- А что я должен объявление по городу об этом расклеить?
- Нет, ты подожди, ты давай рассказывай всё сначала! – я говорил громко и радостно.
- Да рассказывать по сути и нечего, - он был расстроенный и неумолимо спокойный. А мне хотелось его растормошить. Я опять наполнил рюмки:
- Ну, за удачу! А то что это удача нет никакого сомнения!
Рюмки опять стукнулись друг о друга, одновременно взлетели вверх и опрокинулись.
- А теперь давай все подробности, - любопытство меня уже разбирало.
- Да какие там подробности. Нет никаких подробностей. Сынуля у меня отчудил номер…
- Сынуля!? – перебил я, вопросительно глядя на него, - Какой он мог отчудить номер? Он же всегда был у тебя умница и отличник. Техникум с красным дипломом, а сейчас в институте одни пятёрки.
- Так-то оно так, я тебе больше скажу, года два назад он стал поговаривать об образовании за границей. Мы с Манюней сначала к этому отнеслись скептически, но он… Ну ты же его знаешь.
- Ну как не знаю, он вообще у тебя супер. Пойди найди сейчас такого пацана. Учится, ни пьёт, ни курит. И поговорить, и пошутить в любой компании.
- Так это и подкупает. Я конечно не думал-не гадал, но однажды оказался в нужном месте в нужное время.
- То есть как?
- А так, попал на одного шустрого малого, который недвижимостью за границей торгует. И он давай мне расписывать, что у них серьёзная контора, и что недвижимость за границей — это реальность, и как это можно сделать быстро и дёшево. И что у них там для граждан России никаких рисков, всё на законных основаниях. Златые горы и молочные реки…
- Ты хорош буровить, - перебил его я, - Дальше давай.
- Короче, я его слушал-слушал, и подумал, а хорошо было бы так, если мой сынуля хочет учиться за границей, то крыша над головой это пятьдесят процентов успеха. А этот малый, видя, что я его не прерываю и слушаю, пригласил меня на презентацию, всяких бумажек цветных насовал в руки, попросил у меня номер телефона, ну на том тогда и расстались.
- Ага. Ну и…
- Я эти бумажки Манюне отдал, смотрю она их всё читает, в интернет смотрит, то есть… Пошли мы с ней на эту презентацию.
- Молодцы. Вот это правильно. Я понимаю так, вот там вы и хапнули недвижимость за границей.
- Хапнули. И головных болей хапнули, и кабалу не на один десяток лет хапнули.
- Это было бы ради чего, - сказал я громко и нараспев. – Класс! Меня трудно удивить, но у тебя получилось. Я рад за тебя.
Быстро наполнив рюмки я произнёс:
- Хочу, чтобы успех всегда был твоим спутником, - я стукнул свою рюмку об его. – Выше голову, май фрэнд! – я закончил тем, что помнил по-английски из школьной программы.
Рюмки снова опрокинули своё содержимое в наше нутро. Уминая бутерброд, дружище произнёс:
- Ты думаешь, что это конец истории. Не-ет. Это только начало.
- Да? – удивился я, - Ну, продолжай.
- Всё это произошло два года назад. Мы сразу же начали готовиться. Там, понимаешь, образование, если на немецком языке, то бесплатно, поэтому мы определили сынулю на курсы немецкого, и он вроде ходит учит. Но полгода назад он привёл домой девочку, сказал звать её Лидочка.
После этих слов дружище замолчал. А я, чтобы его поторопить, произнёс:
- Ну и что. Ему, по-моему, уже 22 года. Вот ты, во сколько свою Манюню в дом привёл? Себя вспомни.
- Да подожди ты, не перебивай, дай с мыслями собраться.
- А-а-а, - протянул я. – Так бы сразу и сказал. Сейчас дам, - и я опять наполнил рюмки.
Дружище взял рюмку, молча выпил, и закусывать не стал. Я подумал:
«Ну и ладно», - тоже выпил, но закусил. А он продолжил:
- Значит, Лидочка. Пришли они в первый вечер, познакомил он её с нами, потом они ушли в его комнату, а мы с Манюней сидим спать не ложимся, думаем, уйдёт Лидочка домой, потом ляжем. Смотрим, десять – она не уходит, одиннадцать – она ещё здесь, Манюня у меня, смотрю, забегала по квартире. Полпервого я приоткрыл дверь в их комнату, а они там за компьютером сидят, я говорю сыну:
- Иди-ка сюда.
А он так нехотя поднялся и вышел из комнаты ко мне. Я спрашиваю его:
- Послушай, а как Лидочка домой пойдёт посереди ночи?
А он мне:
- Она, - говорит, - Домой не пойдёт. Она теперь здесь жить будет.
- Что!? Вот так вот в первый вечер!? – вырвалось у меня.
- Вот так вот. А ты думал. Красиво жить не запретишь. У меня Манюню тут же понос прошиб.
Я присвистнул, а дружище продолжал:
- Как правильный отец, я начал с ним разговаривать, мол, так нельзя, что это не по-христьянски, а он:
- Папа, если ты против, чтобы она жила здесь, то мы будем жить у неё. У неё тоже есть, где жить.
Дружище опять замолчал.
- Ну и… - подтолкнул его я.
- Что и? И ушли.
- Куда ушли?
- Не знаю куда. Он полгода уже дома не живёт. Сначала только с матерью по телефону разговаривал, сейчас хоть заходить стал изредка. И, главное, ни о каком образовании заграницей слышать больше не хочет.
- Да… - пропел я. – Дела…
- Но и это не всё.
- А что ещё что-то есть? – удивлению моему не было предела.
- Есть. Вчера письмо оттуда прислали. На немецком, гады пишут.
- Ты радуйся, что хоть не на китайском.
- Ага. Я сбегал на эти курсы, куда этот умница и отличник должен был ходить, мне там перевели. Пишут, что в документах на эту квартиру у меня непорядок. Туда нужно ехать, оригиналы договоров им привезти, ещё кое что.
- А ты там был?
- Конечно, за два года раз пять.
- Ну дык и сгоняй.
- Не могу я сейчас. Работы нахватал, мужикам наобещал, сейчас хоть домой не уходи, там и ночуй на работе. Месяца три точно.
- А Манюня?
- А той вплоть до увольнения, начальник не пускает.
- Нет, какое там увольнение, за квартиру ведь рассчитываться надо.
- Дык то-то и оно.
Он помолчал. Поёрзал на стуле. Вздохнул и сказал:
- Мне бы курьера какого-нибудь найти, чтобы документы увёз. Там, в принципе, ничего не надо. Только отдать их и всё.
- И даже не знаю, чем помочь, - в тон ему произнёс я.
И тут я увидел, что мой дружище стал медленно подниматься со стула с каким-то недобрым огнём в глазах.
- Слушай, - уже стоя, произнёс он, так, как будто боялся, что кто-то его услышит - Выручай. А? Давай. Там же ведь ничего не надо. Документы только отдашь в банке и всё! Я с юристами доверенность напишу, эти добрые люди с курсов переведут. Они мне тогда ещё говорили, что у них кто-то в немецком посольстве работает. Выручай, а!?
К этой минуте весь мой здравый смысл алкоголь разрушил окончательно. Я тоже встал, подошёл к нему и, страстно пожимая его руку, дыша ему прямо в лицо, произнёс:
- Всё. Договорились. Ты помнишь, как мы с тобой пацанами одну «тёлку» год, наверное, «жарили». А? Как я такого друга не выручу!
После этих моих слов дружище опустил голову и заулыбался во весь «баян», а я продолжал:
- Помнишь, как мы с тобой смеялись над теми, кто из-за них стреляется и вешается? Онегин с Ленским два дурака. А мы нет. Мы договорились. Всё! Звездец! – с последними словами я уже перешёл не крик, - Решено! Показывай, где эта твоя Германия, мы там с любым банком разберёмся! Я по-немецки три слова знаю – «Сталинград» и «Гитлер капут»!
- У тебя загранпаспорт есть? – спросил он меня как-то трезво.
- У меня и российского-то нет, - развязано шутил я, и вдруг, ни с того ни с сего, я запел тут же придуманную мной строчку, на тут же придуманный мотив:
«Эти стервы – лишь за евры»

В воровском государстве деньги можно только воровать, или это не деньги, а слёзы честного дурака-лузера…

Если труд ничего не стоит, то и платить за него можно, в лучшем случае, жалкие гроши, а всю разницу, сами знаете, в чей карман...

Когда денег совсем не стало, напечатали ещё и ещё, благо что продали пока что ещё не все леса...

Всю жизнь копил деньги, а взамен от них никакой благодарности, так нищим и помер...

Богатство ещё никого не сделало богатым, если во всём остальном у тебя - нищета...

Фото Алексея Кузнецова

Далеко не всякая работа имеет смысл, во всяком смысле тот смысл, за который платят. А смысл, за который не платят, здесь своё решающее слово должен сказать уже психиатр или Время, вопрос только, кто из них двоих вынесет свой вердикт...

Работа без таланта бессмысленна, но и талант без работы тоже не жилец. Так что ничего не остаётся, как познакомить их друг с другом, а дальше уже как они найдут общий язык…

Канадские фермеры все как один вышли на героическую битву за урожай!..

От трудов праведных, как известно, не построишь палат каменных. Но за свою палатку ты налоги плати как за те самые палаты, тем более что по всем нашим реестрам палатка эта твоя у нас давно уже проходит, как торговый дворец...

Только уничтожьте конкуренцию, и больше ничего уничтожать не придётся, всё умрёт само…

Фото Алексея Кузнецова

Кастинг

(Ирина Зуенкова)
28 Телевидение 2019-01-15 4 1241

Цвет настроения синиииий...
Цвет настроения синиииий...
Цв...

Тьфу, как мотив меня достал!
Сказал мне шеф:
«Езжай, Василий!
Тебя заждался пьедестал!
Поёшь не хуже, чем Захаров,
А он, гляди - ка, победил!
Поддашь в Москве им пылу - жару!
Ты лучший, к маме не ходи!»

Подумал я: А может правда
Махнуть на кастинг голосов?
А победю (жу)... вот будет славно!
В России нет таких басов!

И вот уже я на Арбате.
Зашёл в бутик, купил бельё,
Две пары бот... пожалуй, хватит!
Рубаху справят, ё-маё!

Пришёл на кастинг. А народу!
Мне за неделю не дойти.
Ещё наврали про погоду.
Который день идут дожди.

Попал на третий. Зал. Прослушка.
В журях полно известных звёзд.
И я запел им про пирушку,
Иль про кафешку...
Блин, склероз!
Меня прогнали с пятой ноты.
Сказали:
«Петь вам не дано!»
А где болтаться до субботы?
И я назад полез. В окно.

Мне разрешили спеть по - новой.
От страха лопнул микрофон.
(На громкость парень я бедовый.
И хватит сил на марафон!)

Минут пятнадцать все молчали.
(ну, ясно, от избытка чувств)
Потом все хором закричали.
Мне не понять слугов искусств.
Хотели выгнать, но Аксюта
Сказал:
«Оставьте, пусть поёт!»

Ах, эта славная минута!
Моей карьеры начат взлёт!
Они ещё узнают Васю,
Ещё не то на бис спою.
Я весь проект собою скрасю!
Держись, Нагиев! Ай лав ю!

Цвет настроения синий...

Карикатура Руслана Валитова

У Варвариной кобылы
Два коня любимых было.
У Кобылиной Варвары
Только две пустые тары.

Приходил вчера любовник -
Отставной ноги полковник.
Выпил пару пузырей -
Еле выполз из дверей.

Сокрушается Варвара:
- Как найти в деревне пару?
Пьёт Ерёма и Егор,
И Федот на водку скор.

Разве что сосед Анвар?
Но Анвар годами стар.
А у конюха Гаврилы
Из хозяйства только вилы.

Вот Петрович, тот хорош!
Но женат, едрёна вошь...
Хорошо моей кобыле:
Как в ночное - так "побыли".

Третий год она подряд
Носит славных жеребят.
Только добрая Варвара
Пятый год живёт без пары.

От реки наискосок.
Может нужен адресок?
МНОГИЕ ПИШУТ О КОЛЯДКАХ В СТИХАХ. Я РЕШИЛА ЭТО ДЕЙСТВО ОПИСАТЬ В ПРОЗЕ. СИЛЬНО НЕ РУГАЙТЕ. ВЕДЬ МНЕ БЫЛО ТОГДА - 18 ЛЕТ.

1964 "хрущёвский" год. Я с рюкзаком за спиной "топаю" по просёлочной пыльной дороге со станции Пильшино Выгоничского района до одноимённой деревни. Всего 45 минут нормального хода. От Брянска (где я жила), до станции тоже не более часа пригородным поездом. Почти рядом с домом.
   
Можно каждый выходной повидаться с матерью, братом и сёстрами, сходить в баню, библиотеку, кино, даже драмтеатр; в общем - вот тебе все доступные блага цивилизации. Скажите, что человеку надо?

Такое распределение после окончания педагогического училища - вполне приличное. Школа, хотя и сельская, но восьмилетка, причем недавней постройки, многокомплектная (в параллелях - по 2-3 класса). Кайф!
   
Меня определили на квартиру к бабе Сюне. Угол за занавеской, где стол с моими тетрадками и книжками, коечка, на которой - доски (чтобы не было остеохондроза!).

Рядышком - полугодовалая внучка Олюшка, в подвешенной на крюк люльке. Мне доверяли качать зыбку, когда хозяйка была на ферме, а старенькая бабушка не могла слезть с печки. Олюшку "подкинула" дочка бабы Сюни, Валентина, по деревенскому прозвищу - Кыпка. Кыпка работала вместе с   мужем Колюшкой на Брянском автозаводе, они ожидали квартиру и жили в общежитии.

Это, собственно, судьба всех жителей подгородчины. Селяне практически поголовно перекочевали в город. Когда же в девяностые производство остановилось, искали заработки на рынке или в Москве (сколько из неё вернулись живыми, никто не знает...).   

Жили мы дружно. Я привозила из города (мама получала по карточкам и делилась со мной) пшено, редко - манку (давали только дошкольникам), кой-какие жиры, запаха которых я трудом выносила. Картошка и капуста у бабы Сюни были свои, хлеб она тоже пекла в печке (в село практически не завозили).

Так мы и питались. Каждый день были "капуста" (щи с тем комбижиром, из маминых припасов), на второе - похлёбка. Хозяйка шутила:"суп кандей из тридцати мудей". Я долго разгадывала, что сие означает... Мяса, естественно, в нём не было, но заправляли молоком. И так прошли осень и зима.
   
Но не всё было так однообразно. Время от времени хозяйка готовилась к встрече дочки и зятя. Процесс подготовки, т.е. выгонки самогона, я с точностью не запомнила, но не забуду запаха браги (фу, какая гадость), ни снятия пробы:"Во, гляди, Ленушка, чистый, как слеза, хоть пригуби", ни того, как бутыли с самогоном прятали под мою койку (очень хотелось их разбить).

Потом приезжали долгожданные гости. Колюшка напивался и начинал гонять и жену, и тёщу. Олюшка кричала в крик, я её успокаивала. (Не приведи бог такого мужа!) К утру Николай трезвел, плакал и просил прощения.

Были и другие развлечения. Накануне Рождества баба Сюня привела соседку Клаву,
работавшую в школе уборщицей, молодую женщину, и давай уговаривать меня походить по деревне с колядками.
- А если узнают школьники? Прохода не будет, задразнят...

Но мне выдали тулуп, вывернутый наизнанку, под него подсунули надутого резинового крокодильчика. Я соорудила маску на лицо, надела огромные мужские валенки. Поскольку мне почти ничего не было видно, меня водили под руки с двух сторон, били по пузу палкой, и я хриплым низким голосом выкрикивала колядки.

Ох, и тормошили же меня, поворачивали к свету, но так и не узнали. В узком кругу (а знали моё настоящее лицо только баба Сюня и Клава), я имела бешеный успех. А пацаны, как ни крутились, как ни срывали маску, так и остались в недоумении. Вот так-то, детишки-шалунишки, знай наших!
Учителя - не люди, что ли?

Вообще-то я строгого маминого воспитания, а мама в молодые годы была учителем. И взгляд, который мне достался от неё по-наследству, бывает жуть какой серьёзный. Моя младшая сестрёнка, которой "повезло" попасть ко мне в девятом классе (это я уже работала математиком после института), и которой я по-родственному "лепила" троечки, много позже мне говорила:"Ну и взгляд у тебя. Даже если и знаешь урок, всё равно растеряешься".   

- Ладно, Маш, не всегда же я такая вредная,- отбивалась я. Честное слово, и раньше, и сейчас даже, бываю очень и очень не сурьёзная...

Однажды муж Клавдии (жили они через дом от бабы Сюни), заводил свой мотоцикл "Ковровец". Легковых машин в то время в селе ни у кого не было, а вот мотоциклы у самых самостоятельных-состоятельных водились.

Может быть мужику захотелось пококетничать с молоденькой училкой, не знаю, но только он сам предложил мне прокатиться по деревне.

- Так я же не умею,- растерялась я.
- А на велике?
- На велике - всегда пожалуйста.   
- И на мотоцикле не трудно, нужно только...

И стал показывать, как заводить, чего подкручивать, как переключать скорости, как тормозить... Клава стояла рядом и неодобрительно поглядывала на мужа. Я уже и сама хотела отказаться, но вот какой-то бес подтолкнул меня к этому чуду техники. Села, вспомнив наставления, и понеслась по деревне.

С ума сошедшие куры вылетали из-под колёс, я судорожно сжимала руль, боясь их раздавить; тут сбоку выбежал дурной поросёнок, я шарахнулась от него, чуть не упала вместе с мотоциклом.

Когда, сделав круг, я подъехала к соседу, за мной нёсся клубок деревенских собак, лаявших так, будто в деревне объявилась банда воров. Руки и ноги мои тряслись, лица на мне, точно, не было, коль хозяин не стал меня ругать, а только устало спросил, почему я не переключила скорость, и ехала на первой всю дорогу. -
- Могла запороть мотор,- тихо сказал он, чтобы не слышала жена.   

А вот это уже не игрушки, - всхлипывала я, добравшись до своего уголка. Зарплата моя по тем временам была не то чтобы очень, и на чужой мотоцикл пришлось бы работать долго и упорно. Но, слава богу, обошлось. И даже народ вокруг, кажется, не очень смеялся. У каждого были свои дела...

Ждать и догонять, говорят, непросто,
И решил проверить, Кузя довод сей
Был он мужичонкой маленького роста,
Ушлый на работе, в жизни – ротозей.

Вот, однажды, Кузя полюбил молодку,
Весом (не соврать бы) центнера на два.
Сдуру на рыбалку пригласил, и в лодку!
Краля поместилась на корме едва.

Плавали недолго, меньше получаса.
Лодка прохудилась, загребая дно.
Выручила пара надувных матрасов –
Выплыли на берег. Краля, что бревно.

Кузя ей:
- Мамзеля, раздевайся быстро!
Краля ни в какую, мама не велит.
Ладно, хоть с собою захватил канистру
Пива разливного. Вмиг стакан налит!

А затем желанный подоспел костёрчик.
Баночку тушёнки смазали пивком.
Краля доедала пятый помидорчик,
А Кузьме казалось, вечно с ней знаком!

На заре влюблённых разморило вовсе,
Что ж, обнявшись крепко, стали засыпать.
А судьба шепнула: «К худшему готовься.
Ищет энту даму старенькая мать».

Так пришлось жениться Кузе на мамзеле,
И в придачу тёщу с дрыном прихватить.
Он таких свирепых не видал доселе.
Слёзно обещался к марту бросить пить.

С любовью ко всем одесситам...

Имею шо сказать я вам за даму.
Не выдавайте Мойшу, бо секрет.
Влюбилась наша Симочка в Абрама.
Абрам не трогал дамов двадцать лет.

Ему на той неделе, девяносто
Соседи отмечали всем двором.
Хоть отказать Симоне и не просто,
Любовь Абрам не чувствовал нутром.

Его нутро, культурно выражаясь,
Не просыпалось на предмет вставать.
А Симочка, понравиться стараясь,
Бульдозером толкала на кровать.

Абрам решился! С мыслями: «Прорвёмся!»
Попёр на Симу, аки вездеход.
Тут Сима, не подумав:
- Не сдаёёёмся! –
СорвАла напрочь доблестный поход.

Симона взад:
- Прости, Абрам, промашку.
Быть может, повторим сей променад?
Но прежде самогона по стакашку…
Старик за выпить не имел преград.

Первач гнала на совесть тётя Сима,
На всю Одессу славился всегда.
По крепости страшнее Хиросимы,
По мутности…та ладно, ерунда!

И шоб ви думали? Абрам опять решился!
Таки случилось! С криками: Урраа…
Старик Абрам геройски отличился.
А то все ишь: «На клааадбище, пора…»

Часть вторая

Абрам таки женился на Симоне!
Играли свадьбу дружно, всем двором.
Зиновий рвал меха в аккордеоне,
Глуша у Симы певческий синдром.

Морщины дед себе заклеил скотчем,
А сверху, таки да! Тональный крем!
Сидел, как молодой, про между прочим
И будто неопознанный никем.

Желали им родить пяток дитишков.
Абрам уже поверил, чё бы нет?
И девяностолетний шалунишка
Готов облобызать был целый свет!

У Симы прыщ вскочил в носу от щастья.
Левон сказал: «Такое может быть!»
Абрам, целуя Симины запястья,
Старался бдительность супруги усыпить.

Не тут-то было!
- Муж, веди в хоромы! -
Сказала Сима, выпив лиманат.
- Небось, владенья шире Оклахомы?
Соседи намекали, ты магнат.

Но спаленка в Абрамовых «хоромах»
Была размером, где-то, два на три.
Симона наша чуть не впала в кому,
Абрам одёрнул:
- Сима, не мудри!

Каких тебе ещё апартаментов
Схотелось за преклонностью годов?
Шоб я не слышал энтих инцыдентов!
Ложись в диван, он нас принять готов!

Диван, шо был ровесником Абрама,
Конечно рухнул, испуская дух.
И всё бы ничего, но вот жыжь драма!
Вслед за диваном и Абрам утух.

По части театрального рыданья,
Во всей Одессе, Симе равных нет!
Чета, с утра штурмуя ЗАГСа зданье…

…Молчу, молчу…на грустное, запрет!
(ни капельки выдумки, чистая правда)

Утро было погожее, воскресное. Слегка падающий снежок в безветрии потихонечку опускался на ещё не совсем проснувшийся город. Транспорта было немного и я решил покататься по городу, как бы совершить утренний вояж, совмещая полезное с приятным, т.е. покататься и заработать. Ожидая первый заказ, я почему то вспомнил ночной сон, где мне мой дружок из детства, который никогда не был хирургом, радостно сообщил, что вот сегодня мы вам отрежем ногу и всё будет замечательно. Мне было чудно, что Юрка во сне был хирургом и почему то радостно решил, что мне всё-таки придётся отрезать ногу.
И вот первый заказ до больницы БСМП. С подъезда вышел сильно хромающий мальчик со своей матерью. Женщина очень переживала о случившемся с её сыном на тренировке и вот мы уже на территории больницы. Завершив заказ я радостно увидел, что мне дают заказ прямо оттуда в Саратов уже в другую больницу. На этот раз пришёл молодой мужчина, оказавшийся хирургом, и мы понеслись в сторону второй городской. Улыбаясь он мне сказал, что не верит в сны и нечего мол вам беспокоиться. Как только мы с ним расстались я увидел следующий заказ в девятую городскую, мне это было по пути и вот я остановился около ожидающих меня клиентов.
Я удивлённо смотрел на коляску, в которой сидел мужчина моих лет без одной ноги, рядом была женщина и молодой парень. Усадив инвалида в машину и упаковав коляску в багажник, мы тронулись в девятую городскую. А когда я понял, что пассажиры люди нормальные с юмором, я им тоже рассказал свой сон. Мужчина улыбнулся прослушав про сон, сказал, что не дай Бог никому. И добавил к сказанному, уже четыре месяца режут, а тут вот с какого-то хрена десны опухли, жевать невозможно, теперь уж и не знаю, что резать будут.
С той поры прошло два месяца, но меня по прежнему тревожит мысль, а что это было?
Будто ночь с моим сном осталась во мне до утра.
Вот я и решил написать этот коротенький рассказ.

(из цикла про Петровича)

Петрович был несчастным, отродясь,
По крайней мере, так ему казалось.
Но вот, однажды, счастье сверху, хрясь!
И так на нём пожизненно осталось.

Недели две он сгорбленный ходил,
Лечил проблемы нижней атавизмы.
В зелёных брюках, аки крокодил,
Зато следы не виделись от клизмы.

Потом он, ощутив приливы сил,
Расправил дюже узенькие плечи.
Костюмов от Армани не купил,
Но маме двинул каверзные речи:

- Довольно, мамо, слушать вашу бред!
То мал, а то невесты не по нраву,
Осталось влезть на тятин табурет,
А лучше выпить мышную отраву.

Про между прочим, завтра тридцать пять!
Мне щастя нагадали у подъезда.
Ну, што вы, мамо начали опять!?
Ить я не бомж и не какой-то бездарь…

От наглости мамаша впала в транс…
Минут на двадцать удалилась в кому,
Потом пришла, разлОжила пасьянс,
Изобразив осеннюю истому,

И таки разрешила малышу
Попробовать по осени жениться.
Про свадьбу я потом вам расскажу,
Решила тамадой к ним напроситься.

Невесту привела маман сама...


Невесту привела маман сама.
Не так чтоб первой свежести, пампушка.
Петрович выл, да на носу зима,
А вдруг опять запрет введёт старушка.

Изъяв у моли праздничный костюм -
Не ношенный Петровичем со школы,
Хранящий запах… Любочкин парфюм,
И пятна на карман пролитой колы,

Его надел, поморщился слегка.
Пиджак был мал в груди, а так же ниже…
Но выбросить не поднялась рука.
Отдать кому? Не будет ли обижен…

Купить другой? Да Боже упаси!
Надеть на два часа и снова в шкафчик?
Петрович выпил, чем-то закусил,
И чмокнув языком, сказал:
- Красавчик!

Невеста в платье ситцевом, в горох,
Смотрелась не совсем экстравагантно.
(Уж лучше б я в младенчестве подох)-
Жених подумал, вслух сказав галантно:

- Я счастлив, видеть Вас своей женой!
Уйти из-под маманиной опеки…
Но тёща тут возникла за спиной:
- Любимые, я ваша вся, навеки!

Мне б тут вмешаться, всё же тамада,
Иль объявить, хотя бы, белый танец,
Но, не успела. С криком: «Никогда!!!»,
Сбежал жених, а вслед неслось: «засранец!..»

Влетела любовь сизокрылой голубкой
В открытую форточку к деду Пьеро.
Лежал он, укрытый изъеденной шубкой
И, вдруг, встрепенулось у деда нутро.

Он вспомнил Мальвину, девчонку с глазами
Как небо в безоблачный летний денёк.
И как любовался её волосами,
Но только Мальвине про то, невдомёк.

Она обучала всему Буратино,
Как будто, полено мог чувствовать, но!
Она с ним дружила, любила кретина!
Фартило по жизни, нахал и бревно.

Дед вспомнил ещё: телефон же давала!
Встречались с ней как-то на рынке, зимой.
Седая Мальвина урюк покупала
И жалилась: скучно живётся одной…

- Постой-ка! Одной? Вот те раз, а полено?
Куда подевался трухлявый ковбой?
Набрал её номер:
- Алло! Мельпомена?
- Вах! Цыфра нэ видышьььь? Лэчись, дарагой!

Вот дурень, Мальвину назвал Мельпоменой!
Но кто мне ответил, коль дама одна?
Придётся опять насладиться изменой,
Вах-вах появился за место бревна.

- Да ну, этих женщин, - вернулся к дивану,
Голубка-любовь улетела опять.
Дед, крякнув слегка, провалился в нирвану.
Любил, горемычный, подольше поспать…

Багамы.

Приелся до чёрта доильный сезон!
Работать в коровнике мне н[/img]е резон.
И вот, председатель Силантий, ага,
Путёвку мне выдал, на энти…Бага…

Сижу, отдыхаю, да чаек кормлю.
Как раз для меня, ить я шум не люблю.
Но больно тосклив сё жа мёртвый сезон,
Хоша бы один завалялся пижон.

Мы с ним завели бы интимный лямур,
Чать, не из последних неопытных дур.
Как ласково в задницу шепчет волна…
Отседова Родина, жаль, не видна…

*****
Багамы 2



Закончив круизу, вернулась с Багам.
Силантий с порога метнулся к ногам:
- Ну, мать, наконец-то, попьём молока!
А то мы коров не доили пока.

- Я чё то, Силантий, тебя не пойму.
Никак ты объелся в колхозе хурму?
Дык нет, не взрастает в колхозе хурма,
Ты видно сошёл, председатель, с ума.

- От надо, удумал! Не буду я вам
Коровов доить, возвернувшись с Багам.
Я сё жа культуру хлебнула с морей,
Готовь мне другую работу скорей!

Давяся соплями, Силантий вскричал:
- Я с вами, доярками, весь одичал!
Неужто прикажешь доить самому?
И тут я с кокетством сказала ему:

- Намедни, слыхала ишшо про Гавай,
Ты мне на Гаваи путёвку давай
Пока не начался курортный сезон.
Толпиться в народе совсем не резон.

Согласна на Кипру поехать ишшо.
Там ихни доярки живут хорошо.
Откуда слыхала? Да пёс его знат!
Сказал на Багаме пижон ристократ.

В круизах когда разгляжу белый свет,
Потом и в коровник запрусь. Раньше - нет!

*****
Багамы 3


Я видная девка, гляжусь на ура.
По-моему замуж давно мне пора.
Но нету в колхозе совсем мужуков.
Федотка - телятник, и тот бестолков.

Силантий остался ишшо не удел,
Без бабы в дому одичал и схудел.
И некому даже картохи сварить,
И ласку, каку – никаку, подарить.

Опять же путёвку в Багаму давал,
А энтот подарок не так уж и мал.
Решила: его завлеку в Новый год,
Не то прокисает вишнёвый компот.

С утра завалилась в его кабинет:
- Силантий, мне надо с тобой тет на тет.
Уж коль не случилося света конца,
Бери меня взамуж. Не мымра с лица!

Вскраснел председатель, как тот помидор
И взглядом по сейфу стрельнул, будто вор.
А можа хотел откупиться, как знать?
Я села и стала ответ его ждать.

Ждала я недолго, минуту всего,
Уж сердце хотело его одного.
- Силантий, Силантий, - кричало оно.
И только моргнула, сбежал он в окно.

*****

Багамы 4


Силантий сбежал. И куда мне теперь?
Под поезд кидаться? Себе я не зверь.
Надела прикид, што тащила с Багам,
Лежу на полянке, молюся Богам.

Гляжу, агроном как скаженный бежит,
Ругается матом и сильно дрожит.
- Каренина! Анна! Вот это сурприз!
Позвольте представиться: Митрич…Борис.

- Ты чё это, Митрич? Не с дуба упал?
В шифонах доярку никак не узнал?
Какая Каренина, мать её так!?
Глаза то разуй, аль получишь в пятак.

Ты, Митрич, попутал событиев век,
А ведь не последний в селе человек.
Но только не модный, совсем не пижон,
А значит, не лезь ты ко мне на рожон.

Обиделся Митрич, трясёт бородой,
Кричит, что на ферме занижен удой.
А вы, мол, в полянах изволите спать!
Пижонов им всем подавай, твою мать…

Видать не удастся сегодня найти…
Мешают…а завтра на ферму к шести.
Дояркова участь совсем не проста,
Пришлите пижона, за ради Христа…
Кажется, я уже докладывал вам, что в нашем славном городке существует Институт раководства. Смешного тут ничего, кстати, нет. Хотя, шутники-острословы утверждают, что в этом НИИ реально работают только три отдела – «Заведения рака за камень», «Обучения ракообразных художественному свисту» и «Изучения влияния созвездия Рака на созвездие Дельфина». Но свистят, понятное дело, сами шутники. Потому как институт этот - филиал губернской сельхозакадемии. А губернские на пустяки не башляют. Раководы (так их по-доброму именуют в городе) время от времени поражают научную общественность яркими достижениями. Например, несколько лет назад прибился к нашему НИИ некий провинциальный профессор из то ли Тобольска, то ли Вилюйска, а то ли из самого Анадыря. В общем, из вечной мерзлоты. Да. А фамилия у него смешная, потому что женская: Синица. Парфён Платонович Синица. Представляете? Ну, и как с таким ФИО не быть выдающимся ученым? Он и был. Как выяснилось довольно скоро.

Для начала Парфён Платонович основал в НИИ новую исследовательскую единицу - Лабораторию крилеведенья. Ученый совет, где наш герой докладывал идею этой лаборатории, сперва, по старческой глухости ух и ветхости извилин, расслышал слово «Кролеведенья» и попытался обрадоваться. С кроличьим мясом в городе было неважно и члены Ученого совета уж было прикинули, что расцвет кролеведенья начнется с их НИИ, ну, и в первую очередь с них лично как заслуженных патриархов местной науки. Потом им быстро втолковали, что речь идет о мелких ракообразных, по профилю института, дескать. Патриархи, конечно, слегка расстроились, но руки всё же подняли «за». И тут зашел Парфён Платонович с козырной карты – утвердил в головной академии такой научный план лаборатории, что наши только руками развели. Ибо там речь шла о столь глубоких генетических исследованиях и моделировании гормонов роста криля на основе таких технологий, о которых в этом НИИ лишь пара кандидатов-мэнээсов, вообще, хоть что-то краем уха слышала. Ну, набрал, значит, наш завлаб с разных городов и весей по конкурсу дюжину молодых и перспективных бородачей и очкастых девиц-пигалиц, закупил навороченных программ компьютерных и пошло-поехало.

Три года лаборатория успешно отстреливалась рутинными квартальными и годовыми отчетами, вела многочисленные опыты в двух искусственных бассейнах и трех естественных морях, писала научные статьи в журналы «Успехи животноводства» и «Аквакультуры шельфа». А на четвертый год грянул гром. Да не просто гром, а скандалище, от которого в разных инстанциях полетели тюбетейки, панамки, кепки, пыжиковые шапки и даже две мерлушковые папахи. Короче, взяли нашего Парфёна Платоновича за цугундер основательно. По линии довольно серьезной спец-Конторы, не к ночи будь помянута. Завели следствие. И один корешок из спец-недр как-то по хмельному делу сообщил мне настолько удивительные факты о деятельности лаборатории, умолчать о которых мне просто не позволяет моя гражданская совесть. А вырисовалась там вот какая загогулина.

Сперва Парфён Платонович задумался над тем, как увеличить выживаемость поголовья криля – всех этих мелкоскопических рачков и креветок, которых в хвост и гриву дербанят в морях и океанах все, кому не лень. И обратил внимание на жертвенный стереотип поведения сих божьих тварей. Сколько их не ешь, а они тебе ни гу-гу. Кстати, как гениально заметил Парфён Платонович, это же характерно и для многих существ более высокого порядка развития на эволюционной шкале им. г-на Дарвина. Например, овцам перед лицом волков, антилопам или зебрам перед львами и тиграми, и т.д., вплоть до многомиллионных масс людских особей перед бандюками или вооруженными отрядами полиции, защищающими какого-нибудь кровопийцу - узурпатора власти. Об организованном сопротивлении у жертв не возникает, видимо, даже мысли. Вопрос – почему не возникает? Чего им не хватает?

И тут мы обратим внимание проницательного читателя на то, как много значит правильная постановка вопроса! Опытные научные светила утверждают, что в грамотно поставленном вопросе уже содержится половина правильного ответа! И мы с ними вполне солидарны в этой части. Короче говоря, наш Парфён Платонович исследовал жертвенное поведение многочисленных представителей морской, воздушной, а также сухопутной фауны, включая группу добровольцев из городской молодежи, и пришел к выводу, что у них всех наблюдаются два совпадающих фактора. Во-первых, пониженный уровень норадреналина – гормона смелости и гнева, а во-вторых, в ДНК присутствует особый ген, который наш скромняга Парфён Платонович назвал в честь себя РРS-геном. Этот ген он охарактеризовал как «ген покорности». Причем, как выяснилось при ближайшем рассмотрении в большой японский электронный микроскоп, ген покорности имел две модификации – РРS1 делал поведение особи жертвенно-покорным, а модификация РРS2, наоборот, обеспечивала особи отвагу, смелость и решительность перед лицом внешней угрозы. А главное, особи с геном РРS2 оказались способны мгновенно консолидироваться для защиты от агрессора. К такому заключению Парфён Платонович пришел, анализируя биоматериал особо выдающихся баранов и овец, изредка бросающихся на волков при защите ягнят, а также антилоп-гну и африканских буйволов, изредка нападающих на львов и отбивающих у хищников схваченную было жертву.

В лаборатории Парфёна Платоновича смышленые парни-бородачи и девицы-очкарики быстренько синтезировали ген РРS2 и провели серию опытов-экспериментов в натуре, как раз на группе хилых и безропотных городских добровольцев. И получили поразительные результаты! Добровольцы, которым был вживлен ген РРS2, а также прошедшие курс терапии по повышению уровня норадреналина, сразу начали рваться на подвиги против зла и несправедливости, были готовы сражаться с любым врагом, невзирая на соотношение сил. А главное, тут же консолидировались, коллективно сделали подкоп и однажды ночью сбежали из расположения институтской клиники. Следы их обнаружились уже буквально на следующий день под стенами губернской администрации.

Причем, беглецов Парфёну Платоновичу и искать не пришлось, обо всем мгновенно донесло губернское телевидение. Группа из тридцати инициаторов, в лицах которых наш завлаб тут же узнал своих испытуемых, быстро организовала в губернии большой митинг обманутых дольщиков, которые в количестве десяти тысяч человек (что для нашей губернии было сродни падению нового Тунгусского метеорита) пришли к администрации требовать губернатора Шляфина к ответу. Дело в том, что тот уже несколько лет обещал разобраться с нерадивыми застройщиками-подрядчиками и решить проблему дольщиков. Да всё ему что-то мешало исполнить обещания. Наверное, времени не находилось за сонмом других более государственных дел.

Как только десятитысячный митинг подкатил под окна губернаторского кабинета, время у Шляфина мгновенно нашлось. Тем более, что местные командиры ОМОНа и нацгвардии струхнули против такой прорвы рассерженных горожан и сказали, что у них как раз на этот день (вот такое роковое совпадение!) назначены плановые маневры в округе, и быстро туда свинтили на пяти камазах под бодрую маршевую песню «Ты ж мене пидманула, ты ж мене пидвела!» Шляфин вышел на крыльцо администрации, снял соболиную кепку-жириновку, невзирая на морозец, ахнул ею о ступени крыльца и повалился дольщикам в ноги со словами: «Простите, люди добрые! Был глубоко неправ, бес попутал! Дайте шанс исправиться, не губите душу раба божия! Клянусь и обещаю за месяц разрулить все косяки застройщиков! Сегодня же приглашаю на переговоры с их директорами ваших представителей! В моем кабинете, в три часа дня!» Народ возликовал и направил за стол переговоров как раз наших тридцать спартанцев, тридцать заводил протеста. А коварному Шляфину это-то было и надобно! Он тут же подключил особистов из спец-Конторы и те быстренько провели углубленные собеседования с каждым из нашей тридцатки. Ну, у них там тоже башковитых хватает, и те скоренько вышли на опыты профессора Синицы.

Вот такую удивительную историю поведал мне мой захмелевший корешок из спец-недр. Хотите верьте, хотите - нет. Что будет дальше с профессором и его экспериментами, предсказывать не берусь. А только знаю, что пока на все результаты опытов крилеводов Контора наложила самую суровую секретность. Несчастный гений генетики, Парфён Платонович Синица где-то чалится на конторском цугундере. Но у истории есть и оптимистические последствия. Аж целых два! Во-первых, губернатор Шляфин таки разрешил конфликт и дольщики стали получать долгожданные квартиры от застройщиков. А во-вторых, члены подопытной группы, эти тридцать отважных молодых людей, которых было подобрано для эксперимента как раз поровну в гендерном отношении, быстро переженились. И теперь есть надежда, что от них пойдет особый подвид людей, наших сограждан, наделенных от рождения повышенной смелостью и решительностью в отстаивании своих законных прав! А главное, способностью при этом консолидироваться самим и вовлекать в свое движение массы сочувствующего народа.

А значит, не всё ещё пропало в этой стране.

Религия давно уже сказала всё, что она могла сказать. И теперь ей, как и полагается добропорядочному покойнику, надо хоть немного помолчать…

Самый первый, кого убило христианство, был сам Христос, чтобы потом было на кого молиться самим, и строго следить за тем, чтобы на него молились другие…

Если ты – атеист, то богов у тебя, что тузов в хорошей колоде, вынимай любой и выигрывай…

Если человек не имеет право быть атеистом, то такая религия, это тот же однополый брак, причём такой же бесплодный и такой же греховно бессмысленный…

Все религии надо почитать как древние мифы, а убивать ради мифов могут только или религиозные урки, или совсем уж мохнатые дикари…

Фото Алексея Кузнецова

"Парень шёл с девицей в лес,
Он имел к ней интерес.
А из леса шёл и спал,
Ох, как интерес упал!"

Песня ансамбля Любэ "Ёлки-палки"

В 50 километрах от Сан-Франциско находится скалистый архипелаг, именуемый Фараллоновыми островами. Сюда пригласила меня суфражистка-феминистка, любительница экстрима 47-летняя красавица-спортсменка-демократка мизз* Джейн П.

Архипелаг известен как заповедник обитания самой многочисленной гнездовой колонии морских птиц в континентальной части США и крупной популяции морских слонов и львов, тюленей, котиков. В осенние месяцы численность этих морских животных многократно увеличивается - с океанских окрестностей в тысячи километров они направляются сюда для для спаривания и рождения детёнышей.

Сюда же с тех же окрестностей мигрируют белые акулы (Greate White Shark), которые яростно жрут как новорожденных, так и их родителей. Океанская вода, окрашенная кровью, кишит кусками растерзанных тел, внутренностями млекопитающих, и этим лакомятся с барского акульего стола тысячи чаек, бакланов и ещё каких диковинных крылатых, а также в воде - рыбами помельче акул, которые порой и сами становятся добычей могучих морских хищников.

Меня как противника политкорректнутой либерастии возмущает поведение жертв акул - их в сотни раз больше, сами - хищники, зубы - будь здоров, вполне могли бы сообща дать отпор акулам. И напоминает поведение десятков миллионов украинцев под гнётом нескольких тысяч бандеровцев, которые диктуют свою волю стране. Правда, при поддержке властей, СБУ, а главное, кураторов из нашего, вашингтонского обкома и консолидированног против России Запада.

А предприимчивые американцы сразу сообразили несколько конкурирующих компаний для любителей экстрима - понаблюдать за акульим сафари. И также близко познакомиться с хищниками on line, в режиме зоопарка, только наоборот: в спущенной с кормы металлической клетке сидят люди, а акулы их разглядывают и облизываются: вот бы добраться до человечинки, хотя она им не нравится - уж больно мясо костлявое. Вот потому акулы и не питаются людьми, только в порядке любопытства пробуют "на зуб". Однако поскольку этих зубов размером с ятаган у них много, а челюсти - мощнейшие, почти каждый их пробный укус заканчивается для людей фатально.



На яхте туркомпании, которую мы предпочли, - несколько комфортабельных кают со всеми мыслимымми и немыслимыми удобствами, классное угощение изысканными блюдами с морепродуктами да отменное бухло. Главное же зрелище - пиршество обжорства десятков акул и тысяч птиц. Служащие турбюро уверяли нас, что нам повезло: на наших глазах акула расправилась с морским слоном весом чуть не в полтора центнера. Такое не удастся забыть ещё очень и очень долго.

Основная же фишка вояжа к Фараллоновым островам - спуск под воду в упомянутой клетке. Процедура погружения для встречи с акулами простая: надеваешь гидрокостюм, акваланг, влезаешь в клетку, дальше её опускают в океан, а акул привлекают к клетке служащие, прожектором и кормом. В основном, разрезанных на части по 5-6 кг крупных тунцов. В клетке сидишь минут 40 - примерно такой запас кислорода в баллонах акваланга. Но впечатлений потом хватает на всю оставшуюся жизнь. И тогда у тех, кто в танке клетке, появляется шанс увидеть чёрные угольки акульих глаз, ятаганы зубов да бездну акульей пасти с такого расстояния, на которое никто ещё в здравом уме не осмеливался к ним приближаться.

Поглядев на весь этот гвалт на поверхности океана с палубы, а также позеленевшие физиономии туристов, побывавших в клетке перед нами, Джейн дала задний ход - "чё мы там не видели?" И попыталась склонить меня к сожительству в каюте, чтобы отвлечь от погружения к акулам. Но ты ж понимаешь, для погружения в мизз вовсе не надо плыть сотню километров, а вот к акулам - может, единственный раз в жизни! Короче - мужик сказал, мужик сделал! Чуть не силой затолкал мизз в гидрокостюм, объяснил: назад пути нет, и выгнал на палубу, дальше - в клетку. В конце-концов деньги плачены, за $775 стоимости путёвки на одного можно было и на Гавайях оттянуться. Тем более этот подарок сделал мне сын к юбилею. Что бы я ему сказал в оправдание?

Когда меня с приунывшей спутницей опустили в металлической клетке в тусовку акул, стало понятно главное - не высовывать из клетки руки, ноги, голову. Пункт из соглашения с туркомпанией типа "Администрация за потерянные руки, ноги головы ответственности не несёт" сделался вовсе не смешным. И бил в голову уже тревожным набатом, когда на меня надвинулась тёмная масса, оформившаяся в белую 5-метровую акулу



... Чёрные провалы глаз, как в масках вампиров на Хэллуин. Полуоткрытая безразмерная пастюка с застрявшими между рядами неровных зубов-ятаганов кишками подкормки оказалась так близко, что я вроде как почувствовал идущий от неё смрад. Когда же эта самая мощная рыбина планеты вбила рыло между прутьями клетки и принялась её трясти, я с глубоким осужденим, сам конструктор, подумал о моих коллегах, спроектировавших клетку. Впадлу им было прутья приварить почаще! Да контролировали ли они работу сварщиков? Да какого хрена материалом прутьев клетки выбрали анодированный алюминий - вместо титана? А достаточно ли прочен трос, на котором подвешена клетка?

Пока эти панические вопросы крутились у меня в голове, у моей спутницы, горнолыжницы-парашютистки-наездницы (и на мне - тоже), возникли другие заботы. Во-первых, она с перепуга уронила свой фотоаппарат, и я печально наблюдал, как наши уже отснятые кадры безвозвратно опускались в бездну вкупе с недешёвым гаджетом. Во-вторых, она мёртвой хваткой вцепилась в меня сзади, обхватив руками и ногами. Я почувствовал остроту её манюкира через 5-миллиметровой полиуретан, из которого сделан гидрокостюм. В-третьих, по возвращении она не сняла костюм, как положено - на палубе с помощью служителей, а минут 40 не пускала меня в каюту, явно смывая следы внезапной невоздержанности. Служители глумливо улыбались: такое им наблюдать приходилось не впервой.

А начиналось всё так безобидно! Сначала миновали по правому борту остров Алькатрас с бывшей знаменитой тюрьмой, где в своё время чалился на нарах великий гангстер Аль-Капоне. Ныне эта тюрьма превращена в музей, где любой турист за $25 (c рыла), $38 (с носа) и $45 (с Личности) может почуствовать себя серийным убийцей, выдающимся грабителем или отъявленным мошенником.



Далее проплыли под Золотыми Воротами — известным на весь мир мостом Сан-Франциско, затем вышли в открытый океан, наблюдая, как силуэт одного из величайших американских городов скрывается за пеленой морского тумана, пока вовсе не расстались с уникальным силуэтом Сан-Франциско и оказались в совсем пустынном Тихом океане. Правда, нашу яхту сопровождали дельфины, которые ловили на лету угощение из вёдер, впрок выданное нам, туристам.



Дальше - примерно час таки плавания по тихому в этот день Тихому океану. И, наконец, вожделенные острова, пикничок на палубе и, главное, погружение. Акулы не заставили себя ждать, быстро учуяв запах добычи. Между прочим, акула чувствует запах хоть капли крови за несколько километров. И в этом чутье на расстоянии её превосходит только еврейская мама, которая за 10 000 км чувствует, что сыночек плохо кушает.

... 40 минут общения с хищниками промелькнгули незаметно. К концу я настолько осмелел, что пощупал акулью морду, засунувшуюся к нам в клетку. Ощущение - бетонированная поверхность, тусклый серый цвет, вся в шрамах. К концу я настолько свыкся с акульим обществом, что стал подумывать: а не вылезть ли к ним из клетки?

В общем, впечатлений - вагон и маленькая тележка. После такого, как говорится, и помирать можно. Но лучше так не говорить. У меня перед глазами стоял миляга-дед, пациент Пензенской инфекционной больницы, куда студентом я случайно угодил из-за подозрения в гепатите. К нему приехал сын-кавторанг, забрал папаню через дырку в заборе. Тот вернулся поздно вечером, бухой вдрызг. Поведал нам, как он круто гульнул в кабаке и ляпнул сакраментальное "теперь и помирать можно". Ночью так и сделал.

А суфражистская гордыня Джейн после посрамления с фотоапаратом и обсрамлением в клетке сильно скукожилась, я превратился в невольного свидетеля её конфуза, и после падения в моих глазах она предпочла на эти глаза больше не показываться. И с моей стороны - воспоминание искажённого истерикой прежде милого мне лица... Хорошо хоть криков не расслышал. Наша любовь, как всякая, поначалу претендовавшая на вечность, внезапно исчерпалась. Больше мы даже не созванивались. Мои вещички привёз от неё посыльный. Я потерял неплохую женщину, но приобрёл самое сильное впечатление в жизни. По-любому, всякие там экстримы с высоты клетки среди акул смотрятся детсадовскими развлекушками в песочнице.



------

*- такого обращения к женщине добились феминистки, ибо традиционные "мисс" (незамужняя девушка) или "миссис" (замужняя дама) могут оскорбить женскую особь вмешательством в её личную жизнь.

В чужом теле

(Ирина Зуенкова)
40 Про женщин 2019-01-04 3 1137

Гололедица в душе, гололёд…
Выпьешь рюмочку, да две – не берёт.
Пустота…темным-темно и ни зги.
Бог ты мой, прошу тебя, помоги.

Бог услышал и спустился с небес,
Персонально прочитал мне ликбез.
А потом махнул рукой, ну и ну,
И вселил меня в соседа жену.

Стало быть, лежу и жду мужика,
Декольте подпёрла снизу рука.
В предвкушении интима дрожу,
В первый раз же, ну, понятно ежу.

Дверь открылась, слышу: мат-перемат.
Он бутылку расколол о домкрат.
В сапогах прям по паласу прошёл,
И включил на всю катушку футбол.

- Мать, пожрать неси! Чего там у нас?
Я, то в профиль перед ним, то в анфас.
Ну, не клеится, короче, интим.
И чего мы все чужих-то хотим?

- Бог, верни меня к родному опять!
Со слезами я давай причитать.
Просыпаюсь, рядом милый лежит,
Чувством юмора моим дорожит.

Рисунок Виктории Кирдий
В нашем городке высокий уровень культурного быта обеспечивает фирма «Ваш досуг». За пятнадцать лет своей славной истории в чем они только не поднаторели! И юбилеи, и крестины-именины, и свадьбы-похороны, и выпускные вечера, и отпускные программы, и даже оригинальную игру-экшн с поиском заблудившихся в лесу «Ёлки-палки-лес-густой» проводили по заказу клиентов. А уж традиционный предновогодний чёс с Дедами Морозами и Снегурочками по вызову физлиц и организаций – это была просто святая тема. К этому добычливому периоду «Ваш досуг» готовился с сентября, набирая на главные роли вдобавок к штатным артистам еще и талантливых волонтеров. Потому что пиковый спрос сильно превышал наличные трудовые ресурсы фирмы. Практически в каждую семью с малыми детками вызывался новогодний волшебный десант в период с 28 по 31 декабря. В такую пору и прибился на недельку к «Вашему досугу» пенсионер Денис Петрович Остояблонский.

В прошлом Денис Петрович перепробовал миллион работ и специальностей. Умел практически всё – от игры на ударной установке в оркестре и циклевки пола до приема родов в полевых условиях. Какое-то время даже походил в любительский театр, где дослужился до роли голоса за сценой старшего домового. Завершил же богатую трудовую биографию Денис Петрович бригадиром сварщиков. Ну, посидел на пенсионе год-другой, ну, порыбачил-погрибачил вволю. А душа всё никак не свыкнется с праздным образом дел. Да и приработок к новому году жене на новые сапожки был бы не лишним. Вот и клюнул Денис Петрович на объявление по местному радио о наборе Дедов Морозов.

Пришел, значит, в «Ваш досуг» и там сразу оценили его выдающиеся данные – солидное пузцо, откормленную краснощекую физиономию, густой баритон с шершавинкой да культурное обращение с русским языком (говорил кандидат грамотно, убедительно). В общем, выдали нашему артисту рабочий комплект из атласной шубейки, красного малахая, накладной бороды, рукавиц и валенок, добавили коробочку грима да пару машинописных страниц типовых стишков-побасенок для разных случаев, провели инструктаж «молодого бойца» и кинули в бой.

Снегурок отчего-то на фирме оказалось сильно меньше, чем Дедов Морозов (видимо, женщины больше были привязаны к предновогодним приготовлениям на дому, чем мужики). Поэтому через раз Денису Петровичу приходилось выезжать на акции по квартирам в одиночку. Он вполне справлялся с двойной нагрузкой и не роптал, потому что в таком разе за вызов получал полный куш тоже в одиночку, ни с кем не деля, – аж 500 целковых. Вот и сейчас случилась такая оказия. Выдали артисту в конторе адрес и мешок с подарками для маленькой девочки Леси Синицыной, и двинулся он в путь. Многоэтажную панельную точку нашел легко: дом номер 19, квартира 28 по улице Кленовой. Поднялся на четвертый этаж, поправил бороду и шапчонку, еще раз глянул в текст запланированных стишков и нажал кнопку звонка.

Но квартира ответила тишиной. Ткнул пальцем в звонок снова, посильней да подольше. Тот же эффект. Похоже, звонок не работал. Постучал согнутым пальцем в дверь несильно, деликатно. В квартире опять ни звука. Приложился кулаком уже решительней, без жеманств. Дверь скрипнула и отворилась сама собой. Оказалась не запертой. Дед Мороз кашлянул в кулак, просунул голову в открывшуюся щель, крикнул:
- Хозяева дома? Дед Мороз пришел к Олесе, получив заявку в лесе! Взял подарки я в лесу и несу, несу, несу!

Из квартиры донесся какой-то невнятный звук, вроде всхлипа. Это Денису Петровичу как-то сразу не понравилось, ему бы развернуться и просто уйти, но черт дернул сделать шаг внутрь. Пройдя узким коридором- прихожей мимо одежной вешалки и висящего под потолком велосипеда, Дед Мороз еще раз постучал пальцем по косяку двери и заглянул в гостиную. Его взору открылась типовая комната восемнадцати – двадцати квадратов, обставленная типовой же меблишкой: бывалый шкаф в углу, на стене зеркало, рядом сиреневый диван с парой подушек, раскладной обеденный стол, сдвинутый к балконной двери, выводок деревянных стульев по периметру помещения да крюк для люстры в центре потолка с обрезком электрического провода, свисающего перевернутым знаком вопроса. Но самое неприятное обнаружилось под крюком: кондовый зеленый табурет, помнящий еще времена Никиты Хрущева. На табурете стоял, покачиваясь, мужик в засаленных трениках и майке неопределенного цвета навыпуск. На шее у несчастного лежала незатянутая петля из оранжевого капронового шнура. Верхний конец шнура был приторочен к потолочному крюку большим замысловатым узлом. Глаза мужика были закрыты. На одутловатом лица синеватые мешки под глазами и недельная щетина наводили на догадку, что их хозяин находится в глубоком запое. Подтверждением тому служил стакан, зажатый в левом кулаке, и почти пустая бутылка водки в правой. По синюшному лицу бедолаги катились натуральные слезы. Он снова всхлипнул, глубоко выдохнул, скривил рот и поднес стакан к губам.

- Алё, уважаемый! – подал голос Денис Петрович. – Я вам не помешал?
Мужик с трудом приоткрыл глаза, икнул, некоторое время молча наводил резкость на гостя, соображая, кто это. Наконец, искра угасающего разума зажглась в щелочках опухших век, а из ротового отверстия выпали хриплые звуки:
- Ёксель-моксель, никак, Дед Мороз? Ик… Или ты тоже … глюк?
- Нет, я настоящий Дед Мороз, - ответил решительно и бодро Денис Петрович. – И могу делать чудеса.
- За-ашибись! Вот ты-то мне и нужен. Слушай, дед, будь другом, отчуди одно простое, но очень нужное чудо: я забыл на столе пачку сигарет и зажигалку. А без сигареты не смогу. А если слезу – то тоже потом уже не смогу… Прошу, как брата, прикури и дай мне сюда сигаретку.
Денис Петрович не смог отказать несчастному. Извлек, прикурил, подал. Кандидат в висельники вылил остатки водки в стакан, отдал пустую бутылку гостю, взял сигарету, с наслаждением затянулся. Выпустил толстую струю дыма вверх, словно маневровый паровоз:
- Спасибо, дед, ты, точно, настоящий кудесник!

А кудесник и сам прикурил из той же пачки, хотя не курил уже лет двадцать. Но, надо понимать, тут такой случай… Чтобы заполнить паузу, Денис Петрович вынул из кармана шубейки наряд-заказ, поднял его в руке, кашлянул:
- Извиняюсь, а тут не ошибка в заявке на Деда Мороза? Это же дом 19, квартира 28?
- Точно, - ответил хозяин квартиры. – И 19, и 28, всё правильно. Но только тебя я не вызывал.
- У меня тут указано: девочка Олеся Синицына, шесть лет…
- Синицына? А, так это выше тремя этажами. Синицины в тридцать восьмой живут. И дочка Леся у них есть, точно, я их знаю!
- Вот черт, опять в конторе напутали! – не сдержался Денис Петрович. – Никак девицы не научатся нормально заказы принимать, троечницы проклятые!
- Да, молодежь нынче безграмотная, - скривился хозяин и сделал еще один хороший глоток из стакана. – Извини, дед, тебе не предлагаю. Самому мало. На последних каплях горючего пытаюсь дотянуть до цели. Как подбитый бомбардировщик, мля!
- Да я и не претендую. Мне в каждой квартире подносят, я уже сегодня раза три оскоромился – не откажешь гостеприимным хозяевам. А кстати, тебя-то как зовут, бедолага?
- Меня? – человек на табурете задумался, пошевелил бровями, сморщил лоб. – Дак, вроде, Никитой. Когда-то даже звали Никита Иваныч, представляешь? Был уважаемым человеком на заводе, слесарил по шестому разряду, - веришь?
- Запросто! – охотно поддакнул Денис Петрович. – Очень даже верю, Никита Иваныч! Я таких случаев, как у тебя, немало на своем веку повидал. Так что, ты не оригинален в своих намерениях, уж извини. Держаться наверху трудно, а провалиться на днище – без проблем. Ты-то по какому поводу в петлю полез?

Назвавшийся Никитой уронил голову на грудь, снова всхлипнул, горестно вздохнул:
- Шабашить и пить стал на левые деньги, потом сорвался, ушел в запой. С работы турнули с волчьим билетом, по статье. Жена Верка три дня назад забрала Лизаньку, это доченька наша, ей всего три года. И уехала к своей маме в Кострому. Сказала, что подала на развод. Квартиру бум делить. А что тут делить?
Никита обвел рукой с сигаретой комнату. За искрой сигареты в воздухе остался замысловатый дымок.
- Что тут делить в однокомнатной клетушке-то? Я, конечно, на суде бы отказался от своей доли в их пользу. Пусть дочь растет в нормальных, ик, условиях! Но до такого позора не хочу доживать. Я решу проблему по-своему!
Он снова хлебнул водки, протянул пустой стакан собеседнику:
- Спасибо, дед, что помог! Забери это. А теперь иди, иди уже к Синицыным. Там тебя девочка Леся, хорошенькая, маленькая, умненькая заждалась-поди! Детям так нужны чудеса перед Новым годом! А я тут уже дальше сам … Ну, всё, иди, не томи душу!

- Стой, погоди! - Денис Петрович протянул руки к Никите, желая удержать от рокового движения. Искал и не находил, чем продолжить разговор, как продлить последние минуты несчастного экс-слесаря. Вдруг, вспомнил бородатый новогодний анекдот и решил от отчаянья, что этот сюжет может сработать. Сказал специальным дед-морозовым голосом:
- Ну, мальчик Никита, раз уж ты сам залез на табурет, то, может, хотя бы стишок Деду Морозу прочитаешь? Детский?
Никита разлепил пошире щелочки век и удивленно посмотрел на собеседника. Снова наморщил лоб, как будто что-то усиленно вспоминая. Наконец, лицо его тронул бледный отсвет улыбки:
- Стишок? Да запросто! Вот тебе, дед, стишок, которому меня еще папаня мой, гад ползучий, учил, когда мне было три годика:

Как на тоненький ледок
Вышел маленький бульдог.
Нацепи ему коньки –
Прокатился б - опаньки!
Без коньков у малыша
Не выходит ни шиша:
Сколько ни старается,
А лапки разъезжаются!

Ну что, хороший стишок, дед? А где награда за него? Хотя, что ты можешь мне дать… Ты ведь мастер по новогодним чудесам для маленьких. Их ты умеешь делать счастливыми, хотя бы ненадолго. А избавить тридцатилетнего мужика от горя и страданий – на такое чудо у тебя кишка тонка. Вот так-то, дед. Что, скажешь, я не прав?

Никита снова посмотрел на Деда Мороза. И хмыкнул:
- А что это на тебе лица нет? Ты как будто даже взбледнул? Ты, дед, это брось, не грохнись только тут у меня! Мне не до тебя – сам видишь! Спасать Дедов Морозов в мои планы сейчас не входит!
- Постой, Никита, а… а откуда ты знаешь этот стишок? – с трудом прошепелявил Денис Петрович, держась за сердце.
- Говорю ж тебе, папахен меня научил. Это был его последний подвиг перед тем, как он ноги сделал от нас с мамкой. Больше я его не видел. И видеть, честно говоря, не имею желания. А стишок вот запомнил… на всю, получается, жизнь!
Дед Мороз вдруг сделал два неверных шага к табурету и обхватил Никиту за ноги:
- Сынок, прости!
- Э! Э! Ты чё, с ума сошел, старый? – Никита схватился обеими руками за шнур над головой, с трудом удерживаясь на табурете, чтоб не опрокинуться вместе с Дедом Морозом, висящим гирей на ногах. – Убьешь ведь, нахрен, человека и взаправду!
- Никитушка, прости негодяя! Это ведь я, я твой отец! Тебя и маму твою, Наташу, оставил, каюсь, соблазнился пигалицей одной, завербовался с ней в Тюмень, а про вас сперва и забыл! Ну, дурак был, молодой, бес в одном месте у меня всё вертелся, жить не давал по уму! Потом пытался вас искать, но в адресном бюро ответили, что вы выбыли в неизвестном направлении! Кляну себя всю жизнь, что потерял такую семью!

Денис Петрович рыдал, уткнувшись в колени сыну. И даже не заметил, как тот осторожно высвободился из петли, слез с табурета, отвел Деда Мороза к диванчику, усадил там, сам присел рядом. Обнял за плечи. Так прошло, может, с четверть часа, может, больше. Наконец, старика немного отпустило, он утер глаза и нос широким рукавом бутафорской шубейки. Тяжело, со всхлипом, вздохнул:
- Ну, а мама твоя как, где?
- А мама умерла от гриппа, когда мне было пять. Простудилась на своей стройке. Она ж, если помнишь, штукатуром работала. Вот под новый год и отошла…
- А ты как же потом?
- Я? Дык понятное дело – поскольку сирота, меня в детдом. Потом армия, ФЗУ, завод, жена, дочь… табурет. Вот и вся моя яркая и короткая жизнь. Как на ладони... папа.
- Но теперь-то я нашел тебя, Никитушка! Теперь у нас всё наладится, клянусь тебе! И Веру твою, и Лизаньку, всех вернем, обещаю! Если хочешь, сегодня же возьмем билеты на поезд и махнем в Кострому за ними! Адрес-то там знаешь, где искать?
- Да знаю, знаю… - нехотя протянул Никита. Он как будто не испытывал восторга по поводу предложения новоявленного папаши.

И вдруг в комнате ярко вспыхнул свет софитов, раздался шум, голоса, бурные аплодисменты. Ничего не понимающий Денис Петрович очумело оглядывался по сторонам. Откуда-то в гостиную набилось множество людей, они весело смеялись, хлопая в ладоши, а вперед вышла ведущая местного телевидения Альбина Коромыслова (Денис Петрович ее сразу узнал).

- Дорогой Дедушка Мороз! – сказала Альбина и протянула Денису Петровичу огромный букет алых роз. – Это вам! Ведь вы стали участником предновогодней телепередачи «Разыграй Деда Мороза» и проявили себя с самой лучшей стороны! Наши зрители шлют эсэмэски, что обрыдали уже все экраны, наблюдая вашу с Никитой удивительную историю! Отдельно хочу поблагодарить Никиту Маслова, молодого артиста нашего городского театра, который так виртуозно и убедительно сыграл столь сложную роль несостоявшегося самоубийцы! Браво, Никита! Браво, Дед Мороз Денис Петрович!

Вокруг все снова зарукоплескали, зажгли бенгальские огни, слева и справа два оператора с телекамерами брали эффектные крупные планы героев передачи и членов съемочной группы. Белобрысая Альбина Коромыслова сделала особенно очаровательную улыбку и обратилась прямо в объектив одной из телекамер:
- На этом, дорогие телезрители, мы завершаем прямую трансляцию нашей передачи и желаем вам весело отпраздновать Новый год! И не забывайте включать почаще наш шестой канал – там вас ждет много-много интересного в предстоящие новогодние праздники! До скорого!
Огни софитов погасли, все вокруг как-то сразу потеряли интерес к Денису Петровичу и Никите, и комната стала быстро пустеть. И через пару минут они снова остались одни.

Усталый Дед Мороз с усилием понял голову, тихо произнес:
- Никита, сынок, скажи, так что же было правдой, а что вымыслом, спектаклем в твоих словах?
- Денис Петрович, извините, но я не ваш сын. И отчество у меня, как видите, другое. Я импровизировал на ходу и так вышло, что многое совпало с вашей историей…
- Да, но откуда ты знаешь мой стишок, которому я учил своего Никитку? Ведь я его сам придумал тогда для сына!
- Понимаете, когда вы предложили мне прочитать детский стих, я вдруг вспомнил стишок, который слышал от своего одноклассника. Его тоже звали Никита. Фамилия, кажется, Плоткин. Или Плиткин. Это еще во втором или третьем классе школы было. Потом они с родителями куда-то переехали. Больше я его с тех пор не видел и ничего о нем не знаю.
- А ты смог бы его разыскать, если бы очень захотел?
- Ну… - протянул Никита в раздумье. – Номер школы я помню, там можно попробовать поднять архив, узнать, куда выбыл ученик. Насколько я знаю, в личном деле школьника остаются такие данные.
- Попробуй, а? Сделай такой подарок деду Морозу! А найдешь хоть какие-то следы – дальше я уже сам. Найду сына обязательно. А тебе от Деда Мороза будет большое счастье и сто баллов в карму!

Никита улыбнулся:
- Хорошо, попытаюсь. Телефон свой скажите …
Денис Петрович продиктовал номер. Потом спросил еще:
- А кстати, заявка на Лесю Синицыну в тридцать восьмую квартиру – это правда или тоже часть розыгрыша?
- Это фейк, Денис Петрович. Никакой Леси там нет. Вы должны были попасть именно в эту квартиру, и вы сюда попали.
- Да, уж попал так попал… - вздохнул Денис Петрович. Подумал немного, поднял лицо, улыбнулся псевдо-самоубийце:
- Но стишок-то ты прочитал хороший! И вот тебе за это обещанный подарок!
Он извлек из мешка потешную плюшевую обезьяну в оранжевых коротких штанишках:
– Год обезьяны ведь на носу! Кстати, глянь – а она на тебя очень похожа в этом твоем гриме!
Никита взял обезьяну в руки, встал, подошел к настенному зеркалу и сравнил оба лица. И расхохотался. Денис Петрович был абсолютно прав – обезьяну как будто скопировали с образа Никитиного телегероя. Никита подошел к Деду Морозу, обнял его:
- Спасибо… отец. Я найду твоего Никиту. Обязательно найду!
Петрович вышел со двора.
А если честно, то прогнали!
Единым росчерком пера
Громаду чувств освежевали.

Успел Петрович полюбить
Не в меру полную брюнетку,
Да вот беда: привычка пить
Так не устраивала Светку.

Она Петровича нашла
По объявлению в газете.
Мол, росл, красив и все дела,
И сайт имеет в интернете...

Пришёл он к Светке через час.
В руке пакет и чемоданчик.
В пакете водка, пиво, квас,
Лимон, салфетка и стаканчик.

Что в чемодане, не берусь
Сказать, но видно, был тяжёлый.
И сам такой весь важный гусь,
Но быстро сделался весёлым.

Лимон всё Светке предлагал
(не первой свежести конечно),
Потом котёнка напугал,
Тот, бедный, час пищал за печкой.

Потом, когда уже допил
Всё содержимое пакета,
Романс какой-то завопил,
А помнил только два куплета.

Но не беда, он их раз шесть
Пропел по замкнутому кругу.
Сказала Светка: "Это жесть!
Вас не роняли в детстве с дуба?"

Петрович, вынув гордый нрав,
Предпринял странные маневры.
Схватив Светлану за рукав,
Вскричал: «Не капайте на нервы!

«Тут вам не здесь, и вы не там!» (с)
Пою не хуже Лепса Гриши,
Хотя я петь учился сам,
И мне в ютюбе «Браво» пишут!

Стерпеть такое не смогла
Достопочтимая Светлана.
Она поклонницей была
Не Гриши. Дмитрия Билана!

И тут же выдворила вон
«Певца» с вещами и лимоном.
Он прихватить успел бекон,
Ну, и…флакон одеколона.

(На пару с Леной Пчёлкиной)

***
СОЛОМОН ЯГОДКИН:
Прогуливаясь с шикарной девушкой по шикарному бульвару, надо думать не только о ней, но и о себе тоже, подходишь ли ты к её шикарной сумочке и её шикарным туфлям...

ЛЕНА ПЧЁЛКИНА:
Гуляя с дамой променадом,
Пусть дама - просто блеск и шик, -
Экипируйся так как надо,
И простодушьем не греши.

Когда вы с дамой чмоки-чмоки,
Когда достигли небесов,
Вдруг дождь обрушится на смокинг,
И ты промокнешь до трусов.

И слезет лак с шикарных туфель,
С манишки побежит крахмал,

Раскиснет шоколадный трюфель,
И ты подумаешь: "Эх, ма!

Да, одеваться все же надо -
В кургузый ватник, в кирзачи…
И дождь не страшен вместе с градом,
И даже с неба - кипичи!"

***
СОЛОМОН ЯГОДКИН:
Уничтожать одно зло другим злом, здесь какое-то одно из зол победит обязательно...

ЛЕНА ПЧЁЛКИНА:
Какой из женщин повезло,
Проверить очень сложно.
Считает кто-то: брак есть зло,
Но с ним бороться - можно!

Вот так: с намереньем благим,
Зло, то, что предыдущее,
Враз - уничтожим злом другим...
Другое - очень злющее!

***
СОЛОМОН ЯГОДКИН:
Если для женщины главная печаль - возраст, ей надо забиться в морозилку холодильника и печально ждать в нём прихода своей старости...

ЛЕНА ПЧЁЛКИНА:
Подсказал мне известный Чудилка -
Новый способ совсем не стареть:
Положил он меня в морозилку,
И ушел телевизор смотреть.

Я лежу, словно кура, на полке,
Сохраняю лицо без морщин,
Сохраняю упругую попку,
Что приманкой для многих мужчин.

Только чувствую, мумией стала,
Иссыхаюсь - до самых костей.
Мне бы хлебца, огурчик и сала...
Доставайте меня поскорей!

***
С ДУРОЙ ХОРОШО…

СОЛОМОН ЯГОДКИН:
С дурой хорошо или первые пять минут, или последующие пятьдесят лет. Но последнее, это если повезёт самому родиться тоже не шибко умным...

ЛЕНА ПЧЁЛКИНА:
Нам не дано предугадать (с),
Как с умной тяжко жить на свете,
Она тебя так понимети,
Что лучше дуру в жены взять.

Хоть пять минут, а хоть полвека,
На уши вешай "доширак",
Тут всё сойдет. Ведь крепче брак,
Когда жена на ум калека.

***
СОЛОМОН ЯГОДКИН:
Имей только то, что нужно, а всё остальное - в сундук, а вдруг старые добрые времена всеобщего дефицита опять в дверь постучат…

ЛЕНА ПЧЁЛКИНА:
Мужчины хором скажут дружно:
"Имей, родная, то, что нужно!
Все остальное спрячь подальше,
Или отдай-ка тете Маше."

Им хорошо так рассуждать,
А женщина - жена и мать,
Должна примером быть в семье!
В примерках муж - ни бе ни ме...

У женщины - горящий глаз,
Она не выберет на раз,
И сходит разиков так сто,
Чтобы одно купить пальто.

Но, как нужна, мои родные,
Нам эта вещетерапия!

Фото Алексея Кузнецова

Культуру на хлеб, конечно же, не намажешь, но за столом она тоже не помешает, чтобы опять же культурно умять, например, бутерброд, и при этом руки маслом не измазюкать...

Культура что дыхание, или она есть, или человек уже как минимум мёртв, и тогда он любой власти идеально послушен…

Напрочь отрицали культуру, потому что при её наличии она требовала от каждого из нас хотя бы минимального наличия этой самой культуры, а так на нет, как говорится, и культуры нет...

Без шерсти, конечно же, даже в самую тёплую оттепель холодно. Но благодаря культуре былую шерсть всегда есть чем заменить, а сама она пускай тихо висит себе в шифоньере и дальше, до новых ледников...

Лучшее средство от быта, это – культура. Конечно же, она быт не отменяет, но зато указывает ему его место, на коврике в прихожей…

Фото Алексея Кузнецова

Кисти и краски может купить каждый, но на этом всё ваше хвалёное равноправие и заканчивается. Так зачем же тогда было добрых людей с панталыку сбивать и в эту самую вашу живопись нас за наши же уши затягивать?..

Чтобы художники не шибко умничали, они своими красками и кистями должны были все общественные туалеты разрисовать, а уж только потом тем, что осталось, могли, если уж им так неймётся, свои уже личные картины калякать...

Художник-холуй, а почему бы и нет? Правильный художник тоже имеет право на хорошую жизнь, и конечно же, на здоровое и правильное питание...

Если художнику своими картинами нечего сказать, то любые "измы" спасут его, как ходули безногого. Но если лихо навостриться, то можно и так…

Тот, кто может рисовать, никогда не станет красить заборы, хотя по всем опросам для нормального человека красивый забор куда важней, чем вся эта намалёванная глупость, которую даже на самом захудалом базаре не купит никто…

Фото Алексея Кузнецова
Городок наш лежит у границы с северным соседом. Это, само собой, накладывает. Вот об одной из удивительных накладок и пойдет речь в этой истории.

Разлапистые нарты с северными оленями шли ходко и гладко, вздымая за собой тучу веселой снежной пыли. В санях восседал румяный дедок в тулупчике и шапчонке кока-кольных расцветок. Он же и правил рогатой тягловой силой, мурлыча под нос традиционную «Джингл беллз, джингл беллз!». За спиной дедка громоздились мешки, занимавшие весь полезный объем транспортного средства. Прозорливый читатель, конечно же, сразу догадался, о ком идет речь: это Санта-Клаус вершил очередной волшебный путь к детям и взрослым, которые хорошо вели себя в истекающем году и заслужили рождественский бонус. Ехал он из Лапландии не в первый раз, дорога была хорошо знакома и ничто, как говорится, не предвещало. Но внезапно, сразу за Сайменским каналом заснеженную лесную дорогу преградила тройка откормленных заиндевелых жеребцов, пышущих паром и бьющих копытом белую землю.

- Тпру, залётныя! – натянул вожжи г-н Клаус и остановил бег оленьей упряжки. Из-за коней вышел некто коренастый и краснощекий с увесистым посохом в руке, в голубом тулупе до пят и малахае из серебристого песца.
- Здорово, братан! – пробасил некто и дружелюбно осклабился. Но гостю его улыбка не понравилась. От слова «совсем». Поскольку обстановка глухого зимнего леса, сгущающихся сумерек и узкой дорожки не располагала к оптимизму и благодушию.
- Хеллоу, Иваныч! – тем не менее, бодро ответил Санта. Он слез с нарт и подошел к приятелю. Дедки обнялись и несколько раз похлопали друг друга по спинам широкими ладонями. Со спин посыпался синий-синий иней, а в лесу загудело не по-детски.
- Опять к нам? Всё тебе неймется, старому хрычу? – ласково пробасил названный Иванычем и дружески пихнул визави кулаком под ребра.
- Вестимо, старый, вестимо! Я бы даже сказал: йес, оф коз! Куды ж вы без меня денетесь? – охнув, ответил Санта-Клаус и постарался побольнее, с вывертом наступить кованым каблуком сапога на валенок друга. Видно было, что мужики знакомы давно и весьма коротко.
- Ну что, брат, махнем по соточке за встречу? – подмигнул Иваныч и шмыгнул красным носом.
- Не рановато ли, брат? – попытался отбояриться Санта, но тщетно. Иваныч крепко прихватил собеседника за меховой воротник и повлек в сани. В них обнаружилась нехитрая снедь, предусмотрительно расставленная на лавке: заиндевелый штоф зеленого стекла, пара граненых стаканов, аппетитные пупырчатые огурчики в ледяной вазочке да ароматные пирожки на блюде, парящие и пахнущие жареной печенкой, лучком и гречневой кашей. И отдельно, на маленьком блюдце, тонко нарезанные ломтики розового сала, похожие на снежную стружку в лучах заката.

Дед Мороз (а это, как вы поняли, был именно он), определил гостя на мягкое место пассажира, а сам угнездился на облучке, по другую сторону от лавки с яствами. Затем уверенно взялся за штоф и наполнил стаканы прозрачной влагой. В морозном воздухе расцвел благородный аромат самодельного хлебного вина.
- Итак, брат Колян, давай – за очередную встречу, ну, и за смычку голубых и розовых!
- Это ты в каком смысле? – подозрительно нахмурился гость, не донеся стакана до рта.
- В лучшем, в лучшем, не боись! – хихикнул Д.Мороз и указал рукавицей на цвета их тулупов.
- А-а, ты об этом! Фу, напугал…
Деды махнули по первой, захрумкали огурцом, догнали салом. Тут же повторили ритуал. Добавили на закусь по пирожку.
- Ох, и хороша, зараза! – просипел Клаус, смахивая слезу перчаткой.
- Шестьдесят объемных про’центов, не воробей накашлял. На калгане и зверобое. Это Снегурка моя ваяет, внучечка любимая! – с гордостью произнес Дед Мороз. - Сама недавно рецепт освоила, говорит, в каком-то Ю-Дубе нашла. В дупле, наверное, не знаю. Ох, смышленая девка, далеко пойдет! Ну, давай еще, бог Троицу любит!

Но, похоже, третья порция оказалась уже лишней, поскольку, как мы сейчас увидим, дальше разговор потек по совсем иному руслу. Какие они не есть сказочные персонажи, а супротив хорошего самогону, видимо, и им не устоять. Первым погнал волну с повышенным градусом наш Мороз Иваныч:
- А вот что ты, брат, всё таскаешься к нам, будто мёдом тебе тут намазано? Что я, сам не обслужу своих подшефных?
Брат Клаус тяжело вздохнул, как человек, вынужденный возвращаться к давно осточертевшему разговору. Схомячил еще пирожок и постарался ответить максимально спокойно:
- Иваныч, ну ты опять за рыбу деньги! Мы же сто раз уже это перетирали! Моих, то есть, тех, кто в западноевропейской традиции отмечает Рождество с 24 на 25 декабря, у вас в стране полмиллиона душ народу! Ты же всех только к Новому году одаряешь. Ну, так тебя придумали большевики в 1937 году, что ж тут поделаешь! А я не имею права оставлять людей без праздника, без подарков!

- Колян, это всё туфта. Тремя днями раньше, четырьмя позже… Подарок - он и есть подарок! А твои тут мельтешения только с панталыку народ сбивают! Клиенты не врубаются, кто на раёне главный? Кому заявки на подарки слать, на чье имя? То жеребцы, то олени, то в красном, то в синем, то в очёчках, то с посохом. Когнитивный диссонанс у людей, мля! Давай, короче, еще по стакашку – для прояснения…
Накатили по новой. Доели огурцы. В лесу сумерки приобрели совсем чернильный колер. Олени на обочине рыли копытами сугроб, с аппетитом жевали сочный ягель. Кони пофыркивали и мотали хвостами. Дед Мороз хмуро двигал челюстью, жуя закусон, его седая борода нервно ходила ходуном, словно маятник.
- Иваныч, - примирительно пробасил Санта, - а давай, похерим всю эту большевистскую муть и вернем тебя в лоно, так сказать, оригинальной традиции. Станешь ты на Руси снова Святым Николаем, будешь, как встарь, к вашему Рождеству одарять свою паству. И мы с тобой на две недели разойдемся во времени, разрулим конфликт!
- Не, Колян, не могу. Нынешняя тема меня за горло держит. Массовое, туды его, сознание населения не позволит так легко перескочить на прежний формат. Народ не поймет и не одобрит таких фортелей.
- Ну, почему же? Вон, братья-хохлы в Украине преспокойно вернули нашего Святого Миколая в дело. Он у них сейчас главный на ёлках, на балах и утренниках, в представлениях новогодних. И ничего, живут люди, не тужат!
- Сравнил лося и порося! – скривился Мороз Иваныч. – Чтоб украинский вариант провернуть, надо их путь пройти. С майданами и полной десоветизацией, а заодно и люстрацией диаволов, туды их в прясло! А у нас -только попробуй Ильича с площадей да из мозгов турнуть – тебе живо бороденку-то повыщипают! У нас его даже из мавзолея не подвинуть в мать сыру землю. Да что Ильич, когда тут даже Сталина, прости господи, опять на иконы тянут! А ты говоришь: «Святой Николай»! Наивный ты, Колян, сил моих нет. Совсем оторвался в своей Лапландии от нашей сермяги…

Слово за слово, и стали мужички друг друга сперва за рукава, а потом и за грудки прихватывать – ну, для убедительности аргументов. Скоро оба спорщика соскочили с саней на оперативный, так сказать, простор и принялись возиться в стиле классической борьбы, постепенно переходящей в вольную с элементами дзюдо и сельской хмельной потасовки. Оба кряхтели, пыхтели, хекали, наконец, скинули малахаи и тулупы, и заработали поршнями рук и ног поактивней – только пыль снежная закурилась столбом. От их волшебной энергии загудел, застонал лес, поднялась сначала местная вьюга, а затем и настоящая всеобщая метель. Она всё ширилась, росла ввысь и скоро всё небо заполнил злой колючий снег, с сабельным свистом рассекавший морозный вечерний воздух.

Метель накатила, накрыла белым пологом наш городок, быстро сдула с улиц припозднившихся прохожих. «Ну, вот и настоящая зима пришла! Наконец-то!» - радостно говорили люди, глядя через стекла окон в адскую метельную круговерть. Приближалось Первое, а затем и Второе Рождество, разделенные, как пограничным столбом, датой Нового года. Приближалась долгожданная зимняя радость. Или, по крайней мере, её традиционная иллюзия…
Моя глуповатая...
Да что там говорить, просто-таки, глупенькая поэзия...
Она моя!
Только моя.

Вот, так...

Так!
И не иначе.

Использование произведений и отзывов возможно только с разрешения их авторов.