В тот смутный час, когда своя постель
Невыносимо кажется чужою,
И ты бредёшь полуночной межою
Уставший, как бурлацкая артель...
Когда ни звука не ползёт извне -
Там нету ни времён, ни территорий -
Заложник не своих фантасмагорий,
Ты лёжа - как поставленный к стене...
Видать, душа перегружает мозг:
Он мается в разладе и разгроме,
И смутно ропщет в вязкой полудрёме...
В неладный час ко мне приходит бог!
Во взоре - не урок, и не укор?
Спаситель должен быть неугомонный -
Однако он, похоже, тоже сонный,
Не склонный ко вступленью в разговор.
Весь день метался, не жалея ног -
И тоже ошалел от этой гонки?
Давай остынем, от неё в сторонке:
Теперь ты, как и я, не одинок.
Есть между нами золотая связь,
Которая безжалостно, в излишке
Даёт мне ощутить не понаслышке
Что чувствует земная ипостась.
Кощунство, ледяное, как норд-вест
Располосует сердце рогом бычьим -
Но нет страшнее казни безразличьем:
Забвенье гасит действенней, чем крест.
Мы через очи в души заглянём -
И, чувствуя, как тает боль тупая,
Он медленно истает, засыпая,
А следом - я... Всё дело было в нём.
Придёт покой, скомандут отбой -
Согретый думой о бесспорном сходстве
Перекрещу я негасимый отсвет:
Спокойной ночи, брат! И - Бог с тобой!