Доверху корзины нагружая,
Я в саду крыжовник собирал.
Только не до сбора урожая –
Позвонил бригадный генерал:
"Есть задача – выйти на Студзянки.
Где они, не ведает братва.
Ты проводником поедешь в танке –
Имя Rudy, c номером 102".
Много походить успел по свету,
Но чудны, Господь, твои дела.
В ступор впал, когда на танке этом
Я увидел польского орла.
Вот ведь! Наперев на чувство долга,
На кривой объехали козе.
Командир у них поручик Ольгерд.
Ну и имя! Верно, из князей.
"Хоть меня, – сказал, – на части рвите,
Помогать полякам не хочу!"
Подошёл ко мне грузин, водитель,
И меня похлопал по плечу:
"Пусть и недоверчив ты к полякам,
Только мы союзники теперь.
Полезай уже ты в танк, однако,
И закрой потщательнее дверь".
Малость успокоился я: всё же
Хоть один нашёлся не поляк.
И пускай совсем с нерусской рожей,
Всё-таки, он Сталину земляк.
Влез я в танк, уселся враскоряку,
Долго протирать пришлось глаза,
Потому что в танке том собака,
Хорошо ещё, что не коза.
Если цель – начистить рыло фрицам,
И с поляком будет по пути.
Только бы на метод свой не сбиться,
И в болото танк не завести!
Помотались мы по перелескам,
По полям картофеля и ржи.
То у танка гикнется подвеска,
То, глядишь, собака убежит...
К речке подошли мы тёмной ночью.
Ни моста, ни брода, только плёс.
Хорошо, "славянский шкаф", наводчик,
Чуть не на плечах наш танк пронёс.
Молодёжь судить хоть не берусь я,
Странный приключился сериал –
По дороге встретилась Маруся,
И стрелок-радист с ней загулял.
Я и сам по женской части грешен,
Только не такие времена.
Бабу с возу – танку будет легче,
И стрелка обратно в танк загнал.
Соблюдая облико морале,
Силясь скрыть случившийся позор,
До Студзянок мы дошкандыбали,
Глядь, а там уж шапочный разбор.
Пусть не удалось нам отличиться,
Проплутав среди окрестных сёл,
Я, хотя без нас побили фрицев,
Горд, что танк в болото не завёл.