Скулит на улице собака. На подоконнике рассол.
Сгустились сумерки, однако в небытиё день не ушёл:
Достал бутылку, штопор в пробку воткнул, кручу, кручу, кручу.
Мысль в мир иллюзий топчет тропку. Бац, кто-то сзади по плечу
Игриво хлопнул: "Друг, привет". Я обернулся. Ну, дела-а-а.
Мужик весь в белое одет, в спине гусиных два крыла,
Сияет нимб над головой. Вот это да. "Ты ангел, что ли?"
Кивает: "пробочку закрой". И жестом в трезвость впасть неволит.
Скулит собака. Лунный свет играет в комнате тенями.
Влечений прежних, как бы нет, мысль где-то там, за облаками.
Пинок под зад: "салют, друган, - басок раздался за спиной, -
Плесни-ка радости в стакан, заждался я тебя в пивной".
Смотрю, небритый мужичок, в накидке красной, сзади хвостик,
На лбу рога, нос - пятачок, в руке трезубец. Вот так гости:
Один летун, другой копатель, спокойно выпить не дадут.
Последний мне в лицо: "приятель, не беспокойся, всё zer gut".
Расправив крылья на спине, сердито первый возразил:
"Постой-ка лучше в стороне", мне указал. Держатель вил
Открыл бутылку. За окном скулит собака. Лунный свет,
Гостей сидящих за столом, раскрасил в серо-жёлтый цвет.
Спор завязался, тот, что в белом, кусая нимб показно свой,
В бутылку пробку, между делом, суёт. В ответ ему другой:
"А за здоровье? Неужели, противник грамм по пятьдесят?
И ко всему конец недели". Стаканы выстроились в ряд.
"Ну, чтобы было", и с повтором. Рогатый сбегал за второй.
Про камыши запели хором. Кто проигравший? Кто герой?
Пустились в пляс поочерёдно, в присядку, хоп, вот так ногой.
Под потолком парю свободно и в недра, вжик, как буровой.
На брудершафт, на посошок, в догонку залпом стременную,
За окрылённость, вилы в бок, за мелочовку остальную.
Двулунье лезет желтоцветно, наглючим образом, в глаза.
Скулит собака безответно, в связи с чем пью, конечно за ....
Ночь растворилась в чём-то белом, рассвет с трудом отшкрёб от пола
Моё, в пижаме красной, тело. Всё б ничего, но нет рассола.