САХ
Искушение поэта
Жми сюда

Как поэт с репутацией свинтуса
и уделом сидеть на мели,
опустился я с уровня плинтуса
в положение ниже земли.

В обветшалости великолепия,
в окружении дат и имён -
обитаю в заброшенном склепе я -
не занятен, не свеж, не влюблён.

Казус, правда, смущает волнительный:
У могилок почивших мужей
силуэт, и довольно пленительный
в белых тапочках и неглиже,

Появляется в полночь. По талии
лента с бубном и ряд бубенцов.
Возбуждают её вакханалии
и меня и, боюсь, мертвецов.

Жаждут все, кто остыли, и — опаньки!-
даже те, кто истлел под землёй.
Только я наиболее тёпленький -
седни зелье откушал её.

На спирту! В заклинания ценные
вникнув так, чтобы вынесло мозг,
матерясь, как Ефремов со сцены, я
из гробницы наружу пополз.

Дева замерла. Бледная, в тапочках,
будто призрак немой срамоты.
- Ну-с, жива ли?
    - Я в ауте... Мамочки!
И боюсь ошибиться, а ты?

- Как сказать...всё так зыбко на свете, и
относительно что ли... Как знать,
оживу, если дашь мне бессмертие,
чтоб тебя без конца познавать.

Подставляя телесные прелести,
ты рыдала в тревожной ночИ:
«Не могу я, на мне пояс верности
и давно потерялись ключи.»

- Этот пояс иной комплектации -
говорю как бывалый поэт -
гарантирует от мастурбации,
а от секса здорового — нет! -

Но не вслух, а её - в одеяния
облачив, отпустил я, угу,
потому что без добрых деяний я
дня прожить на земле не могу.

Кто считал, что горазд я на гадости,
что я порчу девиц по ночам, -
изреку, преисполненный святости:
Тот воистину, гад, одичал.

Хоть и полз к ней,- но в экстренном случае! -
я не змей. И поспорить готов:
Гады те ( и бурбоны дремучие!) -
кто глумится над верностью вдов.
   ))))