Я по свету немало хаживал –
Пол-вагона сапог сносил,
Под напором задора ражего
Чуть планету не сбил с оси!
Шли года… Под скалой орлиною
Созерцая чужой причал,
Захотел я чайкУ с малиною,
И чтоб кот под рукой мурчал.
Я почапал домой по-бодрому:
Через сколько-не-помню дней
Южный Крест завалился пОд гору,
И послышался скрип саней.
Запах в ноздри полился паводком –
Знатный дом на бугре крутом
Пах добротностью, конским яблоком,
Золотым, как сухарь, котом…
Я взошёл на крыльцо резное –
Дверь из лиственных плах седых
Поздоровалась вслух со мною,
И щеколдою – тык под дых!
В доме сытно шибало щами,
И царил расписной лубок:
Дед на печке, скрипя мощами,
Повернулся на левый бок.
А хозяйка… Мечта художника,
И горячечный бред его –
Просто прелесть и без кокошника!
(А уж если безо всего…)
Рыжей смолкой бревно кондовое
Истечёт – но пребудут впредь
Рыжий кот – существо медовое,
И хозяйка – рыжа, как медь.
И от доброго чувства чистого
Растеклась по поджилкам дрожь:
Ах, как славно влюбиться – истово,
Как сквалыга в последний грош!
Заплело меня в вязь былинную –
Задурманили, словно хмель
Самоварный чаёк с малиною,
Томный взор, Хохлома и Гжель…
Затрещали в паху исподники,
И подумалось: я не свят,
Но упитанные угодники
Нас, на благо, благословят?
Дом зажмурился всеми лампами,
Ночь под окна пришла, тиха –
Слышно даже, как тыча лапами
По котяре бежит блоха.
Ишь ты! Я под чаёк посиживал,
Разговор кружевной тачал,
А охальник, мурло бесстыжее,
Мне в сапог наозорничал!
А глазищи – как мёдом пОлиты…
И хозяйка манит с печи…
Ладно, рыжий, намёки поняты:
Остаюсь навсегда! Мурчим!