Я ворвался в автобус в последний момент,
Растолкав пассажиров у входа.
Тут же в спину услышал себе комплимент:
- Принесло… дурака и урода.
Миловидная фея сумела загнуть
Про козлину, знакомую фразу.
Но всё это меня, не задело ничуть,
Пропустил, не моргнув даже глазом.
А один пассажир, с виду, гладкий бобёр,
(С бородою, при галстуке, в шляпе),
Взбеленился, проступок, мне ставя в укор,
И послал на… к рОдному папе!
Я хотел извиниться, открыл было рот,
Но в сознании всплыло не к месту –
Да куда же, меня, борода эта шлёт?
Мать моя… к «голубому инцесту».
Я простил бы про мать, про звезду наглецу,
Просто на хер, не так и обидно,
Но когда к причиндалам, к родному отцу?
Издевательство же, очевидно!
Оскорбления, братцы, терпеть я не мог.
Развернулся, прося извинений,
И заехал той шляпе, точнёхонько, в рог,
Без дебатов и всяческих прений.
В отделение шёл я, как истый король.
Ведь за мной была правда и сила.
В обезьяннике сидя, излил свою боль -
Фразу… Ту, что меня оскорбила.
И сказал капитан, седовласый старик,
Оформляя, на штраф, протоколы:
- Испоганили, аспиды, русский язык!
Нет классической, матерной школы!!!