Вторая половина 70-х, Вуокса, Лосевская база. Наша группа готовится к выходу в десятидневный лодочный поход, и только один внушительного вида мужчина с одышкой в костюме размера 66-ХХХ бегает в дирекцию, выясняя, не может ли он остаться на базе. В виде исключения, разумеется...

Оказывается, нет. После 5 дней подготовки мы должны уйти с базы, и на наши места заселится следующая группа. Через 5 дней - еще одна. И только по истечении 10 походных дней мы вернемся - 5 дней отдыхать и зализывать раны.
Спрашиваем, зачем путевку брал. И выясняем, что он занимает крутой пост в профкоме какого-то солидного предприятия, путевка горела, и потому досталась ему бесплатно, в виде бонуса за тяжкий профсоюзный труд.
Ну, не знал человек, что от похода не открутиться, думал посидеть на полном пансионе на свежем воздухе у озера...

То, что о гребле понятия он не имел никакого, стало понятно сразу же, как только группа отошла от базы: его весла то зарывались в воду чуть не по уключины, то сбивали брызги с поверхности воды; лодка виляла задом, как Бобик в предвкушении сосиски, и отставала от других экипажей. Тем более, что в его лодке оказались еще две девчушки-тростиночки, которых хорошим ветром могло вообще унести за борт, и паренек - пэтэушник - конечно, тоже без опыта. Никто из них понятия не имел, как можно попасть в один ритм с загребным, и весла беспорядочно мелькали в воздухе, сталкиваясь друг с другом.

Но со временем пара девчушек сработалась, и свои 20 минут на веслах пахали почти сносно, а профбосс с пареньком так и маялись до вечера, до первой стоянки.
Вот тут и выяснилось страшное: не желая отставать от пэтэушника, наш босс набил огромные мозоли, сорвал их, и его ладони превратились в две свежие отбивные. Замазали мы его зеленкой, перебинтовали, но сразу было видно: дня на два - на три он не гребец.

Хорошо, что паренек оказался жилистым, и втроем с девчонками они возили босса на кормовой банке пару дней. Тот честно рулил, а в дни дежурства экипажа чистил картошку за женскую половину экипажа - прямо во время движения лодки, и мыл кружки за кормой, навязав их гирляндой на лодочный линь.

Но всё проходит, как сказал еще мудрый Соломон. Прошли и ладони, и босс, снабженный от щедрот чьими-то запасными перчатками, активно включился в греблю. У него начало получаться, и он, оправдываясь перед возившими его девчонками, частенько молотил на веслах не положенные мужикам 40 минут через 20, а всю сотню, подменяя кого-то из девчат.

Работа гребца пошла ему на пользу: резко опал живот, налилась мускулатура, пропала одышка, появился прочный темно-коричневый загар (а вы пробовали просидеть десять дней в лодке, когда солнце шпарит сверху и отражается от воды, а белая ночь на Вуоксе длится два часа?).

И вот, наконец, родная база. На следующий день собрались на завтрак в столовой, и босс поведал грустную весть: пиджак стал тесноват в плечах, но на животе висит, как на вешалке. Подумали, что он слегка преувеличивает, но нет: для подтверждения своей правоты он даже сфотографировался "для истории" в пиджаке, в котором, кроме него, хоть и не слишком комфортно, поместились и две его тростинки-спутницы. Пуговицы на них не сходились на какие-то сантиметры. Сказал, что такого удивительного отдыха у него никогда не было.