.
          По мотивам вечерних выступлений дворника Кузьмы Лужина
          перед благодатной публикой второго подъезда.

          /Сокращено, обороты сглажены/.


В Петушкáх... (за Выселками сразу),
где запруда, мельня и ручей...
что-то вдруг накрылось медным тазом,
по вине (как водится) ничей.

Прошмыгнул котейка ль тощей тенью,
поперёк желаний и хотень...
Кое-что пропало в воскресенье,
многое - на следующий день.

А на третий... (слышала в пол уха),
власть (с соседкой, дедом и котом!),
у корыта битого старуха
поносила, шамкающим ртом.

Страстно, гневно... (как Господь из тучи),
не щадя ни малых, ни больных:
Власть - за всё! Кота – уже до кучи...
И на всякий случай - остальных.

Извела ль до одури кручина,
довела ль до сказу нищета:
Дед - ужо с пол века не мушшина,
а соседи - мразь и сволотá!

У судьбы сперва спросила робко:
(так и так, мол... жисть моя горькá!),
серебра б, картонную коробку,
да обновок, нá два сундука.

Но, войдя во вкусец, исхотела
(раскатя слюнявую губу)
мужика! (а шо?), подтяжку тела,
и к Покрóву новую избу.

Хват послабь - глядишь, уже лютуют:
вынь «контроль-пакет над Плазо-клаб»!
Дай такой хоть рыбку золотую -
да и та не факт что помогла б.

Баба - дрянь! (жалеть возьмусь едва ли).
Но пишу (для ТОП и для села),
чтоб себя в таких не узнавали,
как бы жизнь сквозь пальцы не текла.

Ваши бы мольбы - да Богу в уши!
Но, чинам пониже... (слово дам) -
дать бы в нюх (доходчивей!): чинуше,
мэрии... и прочим «господам».

А пока пристроенным и сытым,
безотрадным чаяньям не внять -
прочим, у разбитого корыта,
на судьбу сермяжную пенять.

.