Одна из моих любимых книг - "Трое в лодке..." Дж. К. Джерома.
Бывает, открою ее наугад, кину взгляд на страницу и начинаю короткий разбег
от хихиканья до хохота. Буквально, ай да Джей, ай да son of bitch!
Сегодня открыл здесь. Аccidentally, of course )
"...Около Энкервик-Хауса, неподалеку от Мыса пикников, сохранились
развалины старого монастыря. Возле этого старого монастыря Генрих Восьмой,
говорят, поджидал и встречал Анну Болейн. Он встречался с нею также у замка
Хивер в графстве Кент и еще где-то около Сент-Олбенса. В те времена жителям
Англии было, вероятно, очень трудно найти такое местечко, где эти беспечные
молодые люди не крутили бы любовь.
Случалось ли вам когда-нибудь жить в доме, где есть влюбленная
парочка? Это очень мучительно. Вы хотите посидеть в гостиной и
направляетесь туда. Открывая дверь, вы слышите легкий шум, словно кто-то
вдруг вспомнил о неотложном деле; когда вы входите в комнату, Эмили стоит у
окна и с глубоким интересом рассматривает противоположную сторону улицы, а
ваш приятель Джон Эдвардс, сидя в другом углу, весь ушел в изучение
фотографий чьих-то родственников.
- Ах, - говорите вы, останавливаясь у двери. - Я и не знал, что тут
кто-нибудь есть.
- Вот как? - холодно отвечает Эмили, явно давая понять, что она вам не
верит.
Поболтавшись немного в комнате, вы говорите:
- Здесь очень темно. Почему вы не зажгли газ?
Джон Эдвардс восклицает:
- Ах, я и не заметил!
А Эмили говорит, что папа не любит, когда днем зажигают газ.
Вы сообщаете им последние новости и высказываете свои взгляды и мнения
об ирландском вопросе, но это, по-видимому, не интересует их. На любое ваше
замечание они отвечают: "Ах, вот как?", "Правда?", "Неужели?", "Да?", "Не
может быть!" После десяти минут разговора в таком стиле вы пробираетесь к
двери и выскальзываете из комнаты. К вашему удивлению, дверь немедленно
закрывается и захлопывается сама, без всякого вашего участия.
Полчаса спустя вы решаете спокойно покурить в зимнем саду.
Единственный стул в этом помещении занят Эмили, а Джон Эдвардс, если можно
доверять языку одежды, явно сидел на полу. Они ничего не говорят, но взгляд
их выражает все, что можно высказать в цивилизованном обществе. Вы быстро
ретируетесь и закрываете за собой дверь.
После этого вы боитесь сунуть нос в какую бы то ни было комнату.
Побродив некоторое время вверх и вниз по лестнице, вы направляетесь в свою
спальню и сидите там. Скоро это вам надоедает, вы надеваете шляпу и
выходите в сад. Вы идете по дорожке и, проходя мимо беседки, заглядываете
туда, и, конечно, эти идиоты уже сидят там, забившись в угол. Они тоже
замечают вас и думают, что у вас есть какие-то свои гнусные причины их
преследовать.
- Завели бы, что ли, особую комнату для такого времяпрепровождения, -
бормочете вы. Вы бегом возвращаетесь в переднюю, хватаете зонтик и уходите.
Нечто похожее, вероятно, было и тогда, когда этот легкомысленный юноша
Генрих Восьмой ухаживал за своей маленькой Анной. Обитатели Бакингемшира
неожиданно натыкались на них, когда они бродили вокруг Виндзора и Рэйсбери,
и восклицали: "Ах, вы здесь!" Генрих, весь вспыхнув, отвечал: "Да, я
приехал, чтобы повидаться с одним человеком", - а Анна говорила: "Как я
рада вас видеть! Вот забавно! Я только что встретила на дороге мистера
Генриха Восьмого, и он идет в ту же сторону, что и я".
И бэкингемширцы уходили, говоря про себя: "Лучше убраться отсюда, пока
они здесь целуются и милуются. Поедем в Кент".
Они ехали в Кент, и первое, что они видели в Кенте, были Генрих с
Анной, которые слонялись вокруг замка Хивер.
- Черт бы их побрал, - говорили бэкингемширцы. - Давайте-ка уедем.
Это, наконец, невыносимо. Поедем в Сент-Олбенс. Там тихо и спокойно.
Они приезжали в Сент-Олбенс, и, разумеется, эта несчастная парочка уже
была там и целовалась под стенами аббатства. И тогда эти люди уходили прочь
и поступали в пираты на все время до окончания свадебных торжеств..."