(основано на не совсем реальных событиях)
Я порою слишком мягкотелый,
Часто извиняюсь невпопад,
Соглашаюсь с хамством то и дело,
Но! не выношу! никчёмный! мат!
Пусть теперь без мата всё сложнее
Говорить с поэтом и с бомжом,
Даже от Лаврова матом веет
За арабским дальним рубежом.
Пусть без мата не припарковаться,
Пусть монтёрам трудно объяснять,
Что где подключать… Но всё же, братцы,
Так нельзя же: через слово – «бл…ь!»
Для всего ведь есть слова другие,
Что не так воняют изо рта.
Други и подруги, дорогие,
Сохраняйте в чистоте уста!
. . . . .
Мне с таким подходом oх, как сложно
Жить среди обычных россиян.
Так что я скрываю, где чем можно,
Этот воспитанья мой изъян.
– Матерщина? Да и фик бы с нею, –
Говорят друзья мне, – перестань!
Только я, как лузер, каменею,
Если слышу матерную брань.
Просто весь твердею, как полено,
Не до шуток мне, не до стишков,
Набухают бицепсы и вены,
Взгляд стальной блестит из-под очков…
… Через час я снова в норме, вроде,
Снова человек почти, не псих.
И, поскольку мягкий по природе,
Знаю, что остались все в живых.
. . . . .
Плохо всё? Но есть и плюс в изъяне:
С возрастом всё чаще вижу я,
Что порою, от уместной брани,
Крепнет наша дружная семья.
Я призна́юсь честно вам, ребята:
Тонус мой… порою… вяловат.
А супруга ка-а-ак покроет матом –
Так я
ВЕСЬ твердею,
слыша мат…