Уж давно к земле прибили травы
Октября холодные дожди.
Поредели синие дубравы,
Приоделись шлюхи и вожди.

На скале Великого Совета,
Не имея лески и гвоздя,
Просушиться выложила Света
На ветру исподнее вождя.

Наверху, напыщеннейше бредя,
Попирает задом Пуп Земли
Шкуру неубитого медведя —
Просто тушу мелкие нашли.

За подрыв его авторитета
И к богам приверженность срамным,
Мне, конечно с санкции Совета,
Надлежит к ближайшим выходным

Запретить участвовать в охоте,
Солонец общественный лизать,
Объедаться клюквой на болоте.
И в законной пайке отказать.

Я подумал с грустью: В самом деле —
Неужели мне не наплевать?
Печенеги вечно что-то делят,
Забывая сами добывать.

Уложил нехитрые пожитки,
Притулил под шкурами туес,
Там не меч, не шмотки — только свитки,
И погнал лошадку через лес.

Забирайте пайку, печенеги.
Вам такое дело по плечу.
Я от вас не просто на телеге,
На телеге времени качу.

И, скрипя на длительном подъёме,
Та идёт, уверенно легка.
Я — вперёд, удобно на соломе.
Не трясёт на кочках седока.

Вы назад шагаете угрюмо,
Колеёй, поросшею лозой.
И ведёт вас пасмурная дума
Прямиком в любимый мезозой.

Не понять, под властью диких басен,
Не принять стреноженной душой,
То что мир пленительно прекрасен,
Он открытый, светлый и большой...

Ни руки, ни взгляда, ни привета.
Только сито мелкого дождя.
Лишь тайком смахнёт слезинку Света,
Дочка кривоногого вождя.