Сижу в тени. Вокруг покой.
Гапон приходит.
Ревет, как бык: «Творят разбой
В моем приходе.
От свиста пуль такой мотив,
Как будто в тире.
А тут повадился шериф
Молитвы тырить».
Ну да, в миру Червивый груб.
Тут станешь плаксой.
Судом его оценен труп
В две тысчи баксов.
В беде священнику помочь
Большое благо.
Нашелся в храме ром и скотч,
А также брага.
По центру храма на стене
Висит икона.
На ней спаситель на коне
С лицом Гапона.
Лампадку вылил в «Смит –Вессон»,
Готовлюсь к битве.
Ко мне приблизился Гапон.
Бухтит молитвы.
И складно так «Бу-бу, бу-бу».
Аж сладко скулам.
И снится мне, что я в гробу.
У пуза дуло.
Шериф Червивый сам при нем
Лицо буграми.
Шипит, как змей: «Давай вдвоем
Гапона грабить.
Набьем мешок хотя б один
Священным текстом.
И в Ватикане продадим.
Спасемся бегством.
Что думать тут? Храм грабежу
Подвергли махом.
Пакуем тексты. Я гляжу
А в них все матом.
Я аж проснулся. Глядь, шериф
Грозит мне кольтом.
Попался, мол, священных книг.
Награбил сколько!
И впрямь, в руках моих мешок
С толстенной книгой.
А у попа в усах смешок:
«Воруешь, Гнида.
Приговорит наш прокурор.
Вас к высшей мере.
И утвердит, что скажет Рон,
Судья Дейтерий.
Ну, в общем, понял ты намек?
Вот так. И баста».
Пришлось отдать им кошелек.
Две тысчи баксов!