Знал, что будет божья кара,
но душа знать не хотела,
что Бог в качестве загара
ниспошлёт её на тело.
Я расстроен до предела:
загорая в выходные,
понял, что душа и тело
у меня, как неродные.
Их бутылкой «Изабеллы»
примирял в себе напрасно:
тело красное – за белых,
а душа – в душе – за красных.
Обгорел в день выходной я:
хочешь – ахай, хочешь – охай.
Тело стонет, тело ноет,
а душе, простите, по...
То ли выпить яду, то ли
телом в петлю, как Есенин.
А душа не знает боли,
от которой нет спасений.
Нет на теле, как на хлебе,
что сгорел, живого места.
А душа витает в небе,
состраданий братских вместо.
Верю, ей – за приступ лени –
боком выйдет тела мука.
Будет в огненной геенне
век гореть без тела, сука!