литературная мистификация

Пред скрягой щедрый - форменный бандит.
Тому в истории мы тьму примеров слышим.
Но мы истории не пишем.
А вот о том, Крылов как говорит.

Волк ночью, думая залезть в овчарню,
Попал на псарню.
Собрался он овечку приласкать
И оказать ей божескую милость.
Но в навигаторе настройка как-то сбилась
Да и на помощь некого позвать.

Поднялся вдруг весь псарный двор —
Почуя серого так близко доброхота,
Псы лаем залились в хлевах до рвоты;
Псари кричат: «Ахти, ребята, вор!»—
И вмиг ворота на запор;
В минуту псарня стала адом.
Бегут: иной с дубьем,
Иной с ружьем.
«Огня!— кричат,— огня!» Пришли с огнем.

Мой Волк сидит, прижавшись в угол задом.
Зубами щелкая и ощетинив шерсть.
Кричит: «Не верьте, это месть.
Приходу моему все овцы были б рады.»

Лисе с лисёнком я вчера помог,
Им предоставив логово и пищу.
А лисье племя – это мне урок –
От зависти врагов повсюду ищет».

Тут ловчий перервал в ответ:
«Ты сер, а я, приятель, сед,
Врагов отчизны я природу знаю.
За деньги Запада несёшь ты этот бред
И ереси твоей нет ни конца, ни края.
В твоих речах один лишь полный мрак.
Ты – пятая колонна, ты наш враг.
А потому обычай мой такой:
С иноагентами не делать мировой,
Как снявши шкуру с них долой».
И тут же выпустил на волка гончих стаю.

Мораль: Не лезь с своим уставом
В наш монастырь. Для всей страны
Он, очевидно, не по нраву.
Нам доброхоты не нужны!