(Техногенный плач.)
О, горе! После третьей переборки
Изъеденного временем движка
Его колотит, как бурундука
От лошадиной порции касторки!
О, как он удушающе дымит,
Как мощно и раскатисто чихает!
Воистину, Везувий отдыхает,
И от стыда краснеет динамит!
Я вспоминаю загнанных коней,
Больных параличом, и жертв погрома:
Астматик дышит глубже и ровней,
Чем этот хлам, ублюдок автопрома!
Забыт, как сон, обкомовский гараж
В котором он форсил и красовался,
Морально устарел - и надорвался,
И списан был, как вышедший в тираж!
Ремонт, другой...увы, железо смертно!
Он всех своих собратьев пережил,
И кучу средств, что я в него вложил,
Отбил с лихвою, честно и усердно!
Я с ним сроднился, как с приёмным братом,
Хоть он горючку жёг как самосвал,
И мостовую маслом поливал!
А я его - бурдой из пота с матом!
Но он всё чаще глохнул от позора:
Звук от него стал больно нехорош!
Так дребезжит метеоритный дождь
О купол кафедрального собора!
Решение назрело, как абсцесс:
Его останки примет, словно Лета,
Сарай кавказцев - скупщиков цветмета...
Да будет ему пухом гидропресс!
Прощай, дружок! Ты прожил долгий век,
Который для меня подобен игу!
На выручку куплю мопед - раздрыгу,
И заживу, как белый человек:
Скрещу на даче хрен и маракуйю,
Схлестнусь с соседом в шахматном бою,
Освою вышиванье, и...запью!
Я - не железный, значит затоскую!