Мы в жизнь приходим голенькими. Точно.
И в раннем детстве относительно равны;
Мы так милы, милы и непорочны;
Едим, орем и пачкаем штаны.
Стараемся паркет пробить затылком,
Но чаще на паркет стремится зад.
От нас нет жизни банкам и бутылкам,
И прочей стеклотаре, так сказать.
Чужды нам лесть, напыщенность и чинность,   
Все наши шалости — энергии запас,
Не зло от нас — а детская невинность,
Никто за это не осудит нас.
Но в общество другое мы вступили, —
Детясельный мир — мир уже иной:
Соседа за игрушку отлупили,
В тарелку чью-то влезли пятерней.
Дни детства да и юности промчались,
Задор быть первым так необходим,
И жадность в нас рождает одичалость:
Другому своего не отдадим.
Отгрохали гараж мы триумфальный,
Оделись — от туза не отличишь,
А дача — тот же замок феодальный,
А души — молотком не достучишь.
Не впустим мы любимцев неудачи,
У нас своя и правда, и мораль;
Для нас важней машины, яхты, дачи,
Зачем нам чья-то боль, тоска, печаль.
Жизнь кончится, врачи пусть и продлили.
А мертвому что сотня, что пятак.
Мы снова уравняемся в могиле.
Так было, есть, и вечно будет так.