Во многом Русь не одинока:
Повсюду, а не только в ней,
Идёт забытие истоков
И оторватье от корней.
Мы – не беспамятные янки,
Но не ответим на вопрос:
Что учиняли россиянки
Когда трещьмя трещал мороз?
Мужик кантуется в жилище
Харчи хомяча из ларя:
Он от добра добра не ищет,
И мрак ему до фонаря.
А баба в зимние погоды
Паслась у чёрта на рогах –
Не в погребах, как корнеплоды,
А в лучшем виде , на югах!
Увы, отдельные детали
Забыты раз и навсегда:
Они по-птичьи улетали
Сбиваясь в стаи…Но куда?
А правда – жестяней корыта!
Она для вдумчивых была
И есть, и будет неприкрыта,
А для настойчивых – гола!
Есть дальний край, где жить без крова –
Занятно, а не тяжело.
Хоть современность в нём сурова,
Но продолжает быть тепло.
Вот там-то и гнездились тёти –
И полновесны, и легки –
Так разогретые в полёте,
Что хоть блины на них пеки!
И мчались буйные оравы
До самых дальних уголков,
Чиня огульные облавы
На мелких местных мужиков…
Увы, края те нынче сиры –
От баб ни духу, ни следа…
Народ сменил ориентиры
И разошёлся кто куда.
Душа и плоть – ещё живая,
Но быт – раздрызган и суров:
Втуне, летуний призывая,
Шаманы скачут у костров!
Как непокрытая корова,
Сухие губы сжав в тесьму,
Туземец глухо и сурово
Грустит, не помня – по кому?
Поди, спроси у коренного –
В чью честь во оны времена
Твой край был так наименован?
Откроет рот, и – тишина…
Лишь я, всеведущий как Абвер,
Блюду ушедший твой масштаб –
Зимбабве, милое Зимбабве –
Былинный край зимовья баб!