Когда я, слежавшийся за ночь
На труд выхожу поутру,
Глумная собака Василий Иваныч
Гоняет меня по двору.

Сначала умело пугает,
Исторгнув приветственный рык,
И возле ворот настигает,
Оскалив единственный клык.

Не будучи полным растяпой,
Себя он ведёт, как вожак,
Замызганной старческой лапой
Марая мой белый пиджак.

Он дышит, как будто придушен,
Пронырливым носом крутя:
Трясутся мохнатые уши,
В пыли и колючках шерстя!

Он слух словно ножиком режет
Визгливою ноткой свиной –
И брешет, и брешет, и брешет,
На брюки мне брызжа слюной.

Я ёжусь пугливее рака,
Хоть был позитивен и мил:
Василий Иваныч, собака,
Мой шаткий рассудок затмил!

По телику есть комментатор,
Вещающий факты одни,
А этот субъект – генератор
Беспочвенной смачной брехни!

Злодей земляков не жалеет,
И высмотрев жертву вдали,
На вымысел домысел клеит
Потёком зелёной сопли.

Он так заливает о разном,
Что волосы дыбом встают:
Фантазия вкупе с маразмом –
Страшней, чем китайский салют!

Собака Василий Иваныч!
Я снова тобой потрясён,
Но звать тебя старою сукой не стану,
Поскольку ты всё-таки он!