Я врать умею. И вру исправно.
Я по вранью почти Ален де Лон.
И вдруг, гляжу, по телеку за правду
Дают взаправду целый миллион.

Ну, мыслю, спятил совсем Малахов!
На что же правда теперь годна?
Да за мильон сбрешу я правду махом,
И бровь моя не дрогнет ни одна.

А тут жена мне, пронюхав это,
Такой в дому устроила погром…
- Я, - говорит, - К Малахову поеду.
Пора и нам надыбыть миллион.

Коль бабе надо, достигнет черта.
И вот я весь, на нервах, хоть вяжи,
На телестудии трясусь с одной заботой,
Чтоб мне поверил сам детектор лжи.

Не сдюжу если, все будут рады
С моей им правды навар какой?
И вот вопрос Малахова: « А правда ль,
Что вы повесили бы тещу вниз башкой?»

Ну и вопросец. А теща вона.
Вся в пятнах, как яичница в желтках,
Тут шахер-махер против миллиона
Ведь я же проживаю в примаках.

Оно соврать бы. Но как тут сбрешешь?
Детектор их навряд ли проведешь.
И я сказал: «Повесил бы, конечно».
И вдруг детектор отвечает: « Ложь».

- Что? Ложь? Неправда! - Я аж подпрыгнул.
Да вы здесь охренели, вашу мать!
Тут теща в крик:
   -Я знаю эту гниду.
Он прав. Такую сволочь поискать!

И тесть, вскочивши, давай горланить:
- Точняк, не брешет! Большой козел!
Меня зарезать целит этот пряник!
Я по ночам боюсь сходить на двор!

Жена туда же. Едва не плачет.
Мол:
- Я обмана тут не потерплю!
Какаю чушь городите собачью -
Что тещу он не сунул бы в петлю!

Малахов машет: «Включай рекламу!»
А сам наметом к моей жене:
Кричит:
- Вы ж говорили, любит маму…
Ну, вашу маму… Маму вашу… Мне!

Потом раскрылось. Жена-то сдуру.
С Малаховым трендела про меня
И наврала с три короба огулом,
Ну, как же баба может без вранья!?